Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Toiset löyvyttih suolta, suarekkehelta, melko loittona oltih siitä pojasta. Kun se oli noussun kannon piäh, se Huotin tyttö, a ne oli jo näin sepäyvytty siih, hakosella, Pimenovan lapset. Neliä heitä oli kaikkiestah, kaksi yhestä perehestä, toiset kaksi – toisesta.

Лес забрал тех детей. Когда они играли, их спросили с другой стороны реки: «Что вы там делаете?» «Цветы собираем». А там ещё девочка заходила в другой дом, другую девочку звала: «Пойдём, – говорит, – у меня еда есть. Сахар есть и хлеб. Пойдём со мной».

«Не пойдёт она!» Они как пошли, цветов набрали. Такие были из бумаги сделанные туески, в них цветов набрали. Ну, их и спрашивают: «Что вы делаете?» «Цветы собираем, домой уходим». И как пошли они, домой и не попали… И следы пошли туда, и пришли к Лейпомосалми. И там через все те болота, сколько было болот, прошли. А эту ламбу обошли, Юрикка-ламбу, не вышли к ней. И там уже идут, Кортех-река, называют. Через неё перешли. Там был плот. Другие люди не могли переправиться, потому что он был плохой. А смотрят, следы там видны. Они уже спустились, у них уже ленты с кос упали, у детей, уже чулки остались, ботиночки были, и они уже оставлены. По этим следам идут. А там когда-то лес заготовляли и вывозили – была избушка маленькая, туда заходили /дети/, и были там. Там тоже остались чулки да шёлковые ленты, да эти… Один ботинок был там. Дальше эти следы пошли в сторону Куйтто. Туда идут следы… А этот искал, как его называют? Вертолёт. Не видел, и не нашёл. А дети видели, что он летает, наверху. А он нет! Пока лес сам не покажет! Лес не показал! Нет!

И тогда люди пошли туда, рядышком, не наткнётся ли кто на них. Ищут. И тогда твой брат или кто из них, я не помню, кто там из мужчин был. Солдаты были, один или двое. Горячий чай в такой посуде, которая тепло держит… И они там отдыхают и едят на коряге. А тут куст ольховый был. Ребёнок там и был, только они не видели, хотя там ели и пили. И вот они пошли от костра, да ещё говорят: «Видно пропали дети, раз не находим нигде!» И пошли к Куйтто, где слышен шум да на моторах ездят, может они там на берегу где-то. Они как пошли, круг сделали и к своему огневищу пришли. Не узнают своё же огневище: «Кто здесь огонь разводил?» Вдруг твой брат замечает, что там ребёнок, глаза ещё открыты. Говорит: «Уже один нашёлся, идите сюда»… Взяли его, думали, что умер. Взяли на руки. Начали спрашивать, но ребёнок не мог говорить. То ли испуган был, то ли что. Не мог говорить. Спросили: «Где твои сестрёнки?» «Домой пошли. А я устал, меня здесь оставили… Потом вернутся».

Взяли ребёнка, чаем напоили. Побоялись ему еды дать. Побыли там… И пошли искать дальше, /нашли их на болоте, на островочке/

А дочь Хуоти поднялась на пень, а те уже обнялись так на коряге, Пименовых дети.

И та, дочь Хуоти, зовёт маму. И они услышали этот крик. Дал им лес услышать голос. И они, кто искал, начали в ответ: «Здесь мама, здесь мама. Идите сюда, к нам. Где вы?» Они туда. А те уже собрались: «А мы маму зовём, может мама услышит. Ведь мы уже рядом с домом». «Не у дома вы ещё, детки, вы по дороге к Куйтто…» Ещё не на берегу Куйтто, ещё километра три до берега было. Уже не дошли бы туда. В ту сторону шли, но поди знай, устали бы… Они быстренько тех девочек и на берег Куйтто, и в моторку… Привезли в Юряхми. Там оказали первую помощь, этим детям, ведь они так долго не ели. Спрашивают: «Что вы ели, пока шли?» «Дак очень вкусные цветы… как сахар цветы. Те цветы ели, они вкусные были».

Ой! А какая слабая была дочь Хуоти, голова кружилась!

А до этого все слышали, как мать все время кричит: «Бес тебя возьми, да как тебя и бес не возьмёт, хоть бы тебя бес взял!» Тот как возьмёт, так возьмёт!

ФА. 764/2. Зап. Степанова А. С. в 1966 г. в д. Бойница от Маликиной М. В.

144

Две недели в ином мире

Olihan lapsieki mecänpeitoksissa. Vuonnisessa oli ollun semmoni yksi tapahus. Se on ollun ihan tositapahus, lapsetki iče muissettih se, sielä Tervosen lahessa.

Cikko ta veikko lähettih marjah. A sielä on MelTiccäjoki, Vuonnisesta. MelTiccä sielä oh ennen… Ne lapset kun lähettih, cikko ta veikko, pienoset tietysti oltih. Mäntih siitä sillalla, jotta sillasta poikki männäh marjah, korsinkaisien kera ta. Tulou mies vastah heilä, mussissa ta kaunehissa vuatteissa, kiiltäjät napit rinnalla. Tai sieppasi ne lapset, tai vei meccäh. Kaksi netälie piti mecässä. Niitähän ecittih, ecittih, ympäri selkoset ecittih, ei nimistä löyvetty mitänä. Šiitä… A tuou min aina leipäpalasen ta kolaccuo ta mitä tuou niillä lapsilla… A sajetta oh ollun, vesisajetta hos kuin pitkäh. Ta semmosessa hautasessa oh oltu ne lapset. Hyö, eikä kassuta, eikä saje haittua, eikä mitä. A se käveloy ta nuiskuttau aina ympäri hautua, Se, ken vei hiät meccäh.

Šiitä oh jo, no kaksi netälie ne oh oltu sielä mecassä. Šiitä oh sanon niillä lapsilla, jotta: “Nyt miun pitäy tiät viijä poikes, jotta milma kovuan vaivatah, – sanou, – tiän vuokse“.