Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Ну, я и вспомнила: научил ведь брат меня этому, дай-ка попытаю. Мане той говорю: «Пойдем скорее вечером!» А надо было еще после захода солнца идти в лес. Пошла, так сделала, связала, камни положила на них в трех местах, и мы на следующий день пошли искать. Пошли на следующий день искать, пришли только, а теленок нам показался. Теленок-то показался, да никак в руки не дается. Бежит как пуля. А там в Олонце были пологие места и канавы были большие. А края канавы глиняные. Он как стал через канаву прыгать, поскользнулся и упал в канаву. Ну, мы тогда оказались поблизости и поймали его. И привели домой. Вот. И после того (я еще не верила) и стала верить: действительно, есть и правда.

ФА. 3024/82. Зап. Ремшуева Р.П. в 1987 в д. Святозеро от Ивановой М. А.

182

– Oliko tietäjie kylässä? Ken?

– Oli. Ei niitä äijiä ollut. No yksi oli vanha mies, ikämies. Se piästi. Vasselei. Hiän joka tauvvista piästi. Tai lehmie piästi, siitä kun lehmän peitti meccä, niistä piästi, mecän peitoksista.

– Mitein?

– Mecän peitoksista hiän piästi, mie näin kun hiän oh meccäh luatit sen, kaksi koivuo näin sitot yhteh, vassakah, puolelta ta toiselta thestä otti. No, siitä hiän sen sito, siitä pannun oh sen kiven ta siih tietysti siitä sopottat. Kaksi koivuo kun näin vassakkah sito, ni täh sito siitä sen kiven, niih oksih. Ta tietysti hiän pakasi siitä, sopotti.

– Nähtihkö ennen piessoja?

– Ka se ukko oh, sanottih jotta, nähnyn sitä i piessua. Noh, piruo sitä.

– Были ли знахари в деревне?

– Были. Их немного было. Но один был старый мужчина, в возрасте. Он освобождал. Васселей. Он от любой болезни выручал. И коров освобождал, когда корову лес прятал, оттуда высвобождал, из лесной прятки.

– Как?

– Из лесной прятки он освобождал. Я видела, как он в лесу делал: верхушки двух берёз, растущих напротив друг друга через дорогу связывал. Ну вот, он их связывал. На них клал камень и тут же, конечно, шептал. Две берёзы напротив друг друга как свяжет, в этот узел камень, в эти ветки. И, естественно, он затем говорил, шептал.

– Видели ли раньше бесов?

– Дак этот мужик, говорили, и видел бесов этих. Ну, чёрта этого.

ФА. 2554/24. Зап. Ремшуева Р.П. в 1979 г. в д. Калевала от Федотовой О. Ф.

183

Metsä peittää elukan niin, että ei piäse kotia. Ei löyvvä kotie millänä. Siilon haetaan polulta, jota karja kulkee, näreitä ja ne taivutetaan portiksi yhteen polun yli ja sidotaan punaisella langalla yhteen. Sitte hakataan kolme korvakkoo. Suureen puuhun lyyvvään pitkin puuta hoava, siihen lyyvvään kiila, johon korvakot ripustetaan. Siinä pitää olla kaksi henkee, toinen niinkun todistajana. Tekijä alkaa kiertee puuta ja kirveellä kopistella vastoo: “Tyreä loajin“.

Sitte se ottaa kirveen, kopasoo, mutta ei lyö puun juureen, äkäsesti on lyövinään ja sanoo: Jos et piästä minun omiani, niin tapan poikas.

Se on niitä Pekon (Miihkali Arhippaisen pojan) temppuja. Sitte ehottomasti kolmen vuorokauven perästä tulou takasin, jos se on metsän peitossa.

Лес так прячет животное, что оно не попадает домой. Никак не находится. Тогда идут на тропинку, по которой шло стадо, находят маленькие ёлочки по обе стороны тропинки, делают из них ворота через тропинку и связывают верхушки красной нитью. Потом срубают три подпорки. На большом дереве, вдоль, делают расщелину, в нее прибивают клин, на который вешают подпорки. Там должно быть два человека. Другой будто бы свидетель. Один начинает обходить вокруг дерева, постукивая его топором. Другой спрашивает: «Что делаешь?» Постукивающий отвечает: «Килу делаю». Потом он хватает топор, но не бьёт по корням дерева, а угрожая со злостью ударить, говорит: «Если не отпустишь мое собственное, тогда убью сына!».

Это Пекки (сына Миихкали, Архипы) обряды. И тогда через трое суток возвращается животное, если было в лесном укрытии.

НА. 5/268. Зап. В. Кауконен в 1942 г. в д. Паахкомиенваара от П. Ремгиу

184

Надо отдать, что просят

Monie päivie lehmä on mecänpeitoksessa. Pitäy niisi suaha semmoini, jotta ken mahtau. Ei pie sinne suahen käyvä, ken tietäy, ni kun vain sanan sanou, lehmä tulou ihan yhellä coassulla, jeäviytyy kodih. Ja se on ihan selvä tozi kaco, jotta meccä peittäy lehmyä…