Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

– А другая женщина тоже утром корову выпускает. А корова в сени поднялась и корзину картошки съела. «Ну, водяная, – говорит, – корзину картошки сожрала!» Отпустила корову в лес. Аха! Вечером-то корова и не пришла. У других пришли, ее – нет. Ищет, ищет, ищет, ищет, не находят. Сутки корова не приходит, вторые. «Сейчас, говорит, нету толку». А в Сяргилахте был старик, знал насчет таких дел. Туда пришла: «Витя-брат, освободи ты теперь корову, наверно, теперь черти забрали». Тогда этот старик сделал. Тоже пошел на улицу, говорил там, не знаю что. Потом говорит: «Иди-ка теперь искать. Где была раньше, там и теперь корова». Пошла: там корова стоит. Пригнала домой. Но это надо раньше девятых суток сделать. Иначе от голода умрут. Если отпустит. Раньше так рассказывали. Всякое бывало.

ФА. 3429/16. Зап. Иванова Л. И., Миронова В. П. в 1999 г. в п. Эссойла от Нестеровой М. Ф.

200

Знахарь разговаривает с Пинти-Пянти

Sanottih ennen, što meccä peitäh, mecänpeitoksissa on lehmä. Lehmä ei tullun kodih, ei tullun yön, ei tullun toizen, aletah eccimäh. Sanotah: liho kondie on syönyn lehmän, liho on meccä peittän. Vot se niin sanottih. Tässä sanottih Tuulivuaraksi, oli Marin Miikkula, tiedäjä. Hänestä kerrotah, että pidäy mennä Miikkulanluo, hiän sanou, missä on se lehmä, kun peittäy. Siidä kun männäh, ni šanotah, jotta sielä arvottau. Vot sanat daaze muissan: “Pinti – Pänti, sano, missä on lehmä“. Hänellä siitä buitto näyttäy, što lehmä on mecänpeitoksissa… Siinä buitto hänellä sanou i siitä hiän sanou izännällä – emännällä: “Lehmä on siinä, sih da sih kohtah mäne, sinne da sinne päin, sen da sen verta kilometrie, lehmä on sielä“. I männäh, lehmä on deistvitel’no siinä. Lehmä on siinä i daaze sanottih takoje delo: ymbäri puusta seizou i hiän kävelöy ymhäri puusta, ni kunne ei lähe, daaze on jo tropinka… Ei piäze, händä on peittän meccä, sto-to on hänellä roinnuh, što hiän ei piäze siitä ni kunne. Kun ei arvotettais, hiän sih kuolis, ei piäzis ni kunne.

Mainitah, meccähini on pitkä, suuri da karvani da suuren parran kera. Vot… Karvani da pitkä, parrat suuret.

Говорили раньше, что лес «прячет», что в лесной прятке корова. Корова не пришла домой, не пришла ночь, не пришла другую, начали искать. Говорили: или медведь задрал корову, или лес «спрятал». Вот так говорили. Здесь, говорят, в Тууливааре был Николай Мариин, знахарь. О нем говорят, что надо идти к Николаю, он знает, где корова, когда спрячет. Туда как пойдут, то, говорят, он гадает. Даже вот слова помню: «Пинти-Пянтти, скажи, где корова!» Ему будто бы покажут, что корову лес спрятал… Оттуда вроде бы ему скажут, и потом он скажет хозяину-хозяйке: «Корова там, на то-то и то место иди, туда и туда, столько-то и столько-то километров, корова там!» И пойдут, и корова действительно там. Корова там, и даже рассказывали такое дело: у дерева стоит и ходит вокруг дерева, никуда не уходит, даже уже тропинка образовывалась… Не может уйти, ее лес спрятал, что-то с ней случилось, что она никуда не может уйти. Если бы не погадали, она бы там и умерла, никуда бы не попала.

Говорят, что леший высокий, большой да волосатый и с большой бородой. Вот… Волосатый и высокий, борода большая.

ФА. 2960/6. Зап. Конкка А. П. в 1986 г. в д. Реболы от Кокконен М. В.

201

Произнести заговор под корни деревьев

Niät miän Marilla kun lehmä… Muamo lehmän piästi, a pölästy, jotta nyt Mari sanou, kirosin. Sanotah: Marilla ei tullun lehmä mecästä. Päivä ecittih, toini päivä ecittih, kolmas päivä ecittih… Ei löyvetä. Songassa. Šiitä mäntih hyö akan luoksi, Muarien luoksi, Maliikinan. Mäntih, šanotah: “Etkö mitä tietäis, emmä löyvä lehmyä“. Iivanan Annin kera mäntih. Sanou, jotta: “Kuulkua, mänkyä nyt kotihina, muumin pankua vuattiet piälla ta tulou ketä vastah teilä, vaikka ken pakauttakkah, stobi että suuta avua. Astukkua ielläh. I kun mänettä meccäh…“ Hyö mäntih, koissa suorittih (mie vielä olin HaikoTassa) mäntih meccäh, mäntih (minne hiän juohatti, puunko juurella piti männä ta sanuo semmoset sanat…) Mäntih sinne ta muumin vuattiet kiännettih ta mitä liene sielä sanottu. Sielä muatah, muatah yö, yhessä liävässä oltih lehmät kai. Anni kuulou: kuin Mussikki möllyy. Juoksou: “Ka Mari-täti, nouse, Mussikki tuli!“ Šiitä se jälki löyvettih, jotta ympäri oli kmttiutun, jotta tallan puolenmetrihiset syvät jälet, ta Mari sanou: “Ihan tässä kävin!“ Eikä löytän.