Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Hekin Vas’a-veikoi, Masan toattah, häi, sanottih, karulaizii, kui šanotah – mecänizändöi pagizutti. Myö, sanou, ecimmö lehmeä, ecimmö, nikus lehmy ei löydy. A sit sanottih: pidäy kävvä sen Vas’alluo da oppie kyzyö, eigo meccymiehet net peitetty lehmeä. Sit, sanou, hänellyö gu menin kyzymäh. “Ga voibi se illal kyzyö! – sanou. – Ongo heile otettu vai eule!“ Karulaizii kyzymäh. A meijän izäl sie sanou: “Lähtetgo sinä iče kuundelemah vai minä yksin kävyn? Ga varanne ku et, ga läkkä, a ku varannet, ga älä lähte“. Toatto sanou: “Ga ku sinä lähtet toizekse, ga en kyllä minä varoa, lähten“. Myö menimmö täh, sanou. Heile oli täs, palaizen peräs, riihi heile i sen toakse menimmö, kujoh sinne, sinne menimmö lepikköh, sanou. Ku rubei kuccumah sidä mecänizändeä! Sit ku ylen äijäl tuulistih! Kai, sanou, puut nenga lämmyttih! Se muga hänet ozuttih! I tuli, sanou, muzikku pitkien puutöin piduhus, kurku on tässäh nenga, n’yblät kahtel puolet, vai läpetetäh, sanou. Vas’a se preduprezdaicci, sanou: “Älä sinä virka ni midä, – sanou, – nähnet, ole vaikaine. A minä hänel kyzyn, dai työnän eäreh“. Sit Vas’a kyzyi: “Meile lehmy hävii, ga ongo se teijän tagan? G’ollov ga andoat eäreh“. A häi sanoi: “Emmo myö ottanuh, eule meile. On vienizändäl. Vienizändäs eccikkeä. Ei ole meile“. I sit opat’, kudamat sanat Vas’a se sanoi ezmäizikse, dai net sanat gi sanoi mecänmiehen työndäjes. I tuulistih uvvessah, i hävii se muzikku. Gu muzikku, sanou, oli, vysookoi, vysookoi, nenga sovat.

Se Mascoin Mitforan saneli dai ki Vas’aveikoi saneli, hengis oli vie, meijän moama mustelov. Moama sanou: hihetti, kodih tuli, sanou: “Viizi lehmeä kadokkah, minä enämbi en lähte kyzelemäh…“ A tossupeän, moama sanou, lähtin lehmeä eccimäh, pidäv, sanou, eccie vezirandois. A sit menimö, jogeh oli tartunuh, hengis oli, ga peässyh ei, tartunuh oli, peä vai nägyy, vies seizou. Se sanoi mecänizändy: “Vienizändäs eccikkeä, eule meijän“. Se tiezi: vienizändäs on.

Хекин дядя Вася, Машин отец, он, говорят, чертей, хозяев леса на разговор вызывал. Мы, говорит, искали корову, искали, нигде нет коровы. А потом сказали: надо сходить к тому Васе и попробовать спросить, не спрятали ли корову «лесные мужики». Тогда, говорит, как к нему пошла спрашивать: «Дак можно это вечером спросить! – говорит. – Они взяли или нет». У чертей спросить. А нашему отцу говорит: «Пойдешь ли ты сам слушать или я один схожу? Если не боишься, то пойдем. А если боишься, то не ходи!» Отец говорит: «Дак раз ты пойдешь, то и я не боюсь, пойду». Мы пришли, – говорит, – сюда. А у них тут рядышком рига была, за ней прошли, прогон между изгородями ведет в ольшаник, – говорит, – прошли. Как стал звать этого хозяина леса! Тут подул очень сильный ветер! Даже, – говорит, – деревья так гнулись! Это так ему показалось! И пришел, – говорит, – мужик, ростом с высокие деревья, куртка до сих пор так, пуговицы на две стороны, блестят только… А Вася тот предупреждал: «Ты ничего не говори, что ни увидишь – молчи. Я у него спрошу и отпущу вон!» Вот Вася и спросил: «У нас корова потерялась, у вас ли она? Если у вас, то отдайте!» А он говорит: «Не мы взяли, у нас нету. У хозяина воды она. У хозяина воды ищите. У нас нету!» И потом снова, какие слова этот Вася сначала сказал, те же слова сказал и отпуская хозяина леса. И ветер снова поднялся, и исчез этот мужик. «Как мужик, – говорит, – был: высокий-высокий, такая одежда». Это Маша Митрофанова рассказывала, да и брат Васи рассказывал, жив еще был – наша мама вспоминает. Мать говорит: «Смеялся, когда домой пришел, говорит: „Пусть хоть пять коров потеряется, я больше не пойду спрашивать⁶⁴». «А на другой день, – мама говорит, – пошла корову искать, надо, – говорит, – по берегам поискать. Пошли, в реке застряла, живая была, но освободиться не могла, застряла, голова только видна была, в воде стоит». Это хозяин леса сказал: «У хозяина воды ищите, у нас нет». Он знал: у хозяина воды она.

ФА. 3264/31. Зап. Лавонен Н. А., Степанова А. С. в 1991 г. в д. Улялега от Сергеевой Н. И.

205

Высокие мужики приходят

Tiedoiniekku sie karunkel pagizi. Myö yhtes talois elimmö, vaiku oli seiny välie. Se oli nu minun dedan velli. Vas’a oli nimi, i hän tiezi. Familii heile oli Parfenfjeva.

I hän tiezi. Lähtiettih yhten miehenkel meccäh, nu i miehel sen sanou. (Necis Nast’a kävelöyhäi, hänen toatto, Kiviniemen oli). Sanou: “Tahtozitgo kaccuo nygöi mecänizändöi?“ Hän sanou: “Tahtoni“ Vas’a sanou: “Dak minä kucun, sinä älä vai ni-midä virka. Da nimidä, – sanou, – minä heidy kucun dai työnän uwessah.“ I häi kucui.