Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Ну вот, значит, мужик охотился в лесу, там огонь развел, ночевать собрался. У мужика уже огонь горит, поужинал. Слышит: идет кто-то, темной ночью идет. Вроде собака лает, лает и бухает стреляет, лает и бухает стреляет. Идет, идет, и к нему подходит. Мужик тут испугался. Слышит – уже рядом. Что теперь делать? Куда я от него убегу? Знает, что бес идет. Кто ночью идет? Куда я от него убегу теперь? Он быстренько (чурка приготовлена, чтобы в огонь положить, вот такой длины), он быстренько свой кафтан с себя скинул (раньше в кафтанах ходили) и чурку ту завернул, как будто спит там, у огня. Сам убежал далеко, за деревья. Смотрит: ну придет, так что будет делать здесь. Ну, пришел, правда, пришел, ружье на плече, котомка за спиной, и собачка маленькая. Но, крутился, крутился. К огню как подошел. «Хм, смотри-ка чудо. Хм, смотрите-ка чудо». «Приятель, вставай, – толкает его стволом ружья. – Приятель, вставай, я пришел вторым к тебе ночевать». А раз это чурка, так ничего не отвечает. А мужик там слушает издали. Ну, толкал, толкал: «Господи, вроде мертвый, – говорит. Смотрите-ка, умер. Чего он здесь умер?» Его смерть видели, его смерть видели: «Сажень дерева, вершок воды, шаг недоброго пути. Ну, чего он здесь умер?» Ну, бес, наверно, знает, что мужика самого здесь нет. Наверно, говорит, чтобы он знал. «Ну чего он здесь умер?» – попричитал, попричитал и пошел, пошел прочь. Как пошел прочь (а мужик там, за деревьями был), ну, как ушел далеко, мужик пришел сюда, пришел быстренько да кафтан надел да немножко без огня побыл, и после этого утром домой бегом. Домой как пришел, разделся, на печь как залез, больше не слезал оттуда, с печи. Три года еще жил после этого… Был, был, уже три года прошло. Сыновья ему говорят, что: «Отец, пойдем в баню, пойдем в баню. Мы, не бойся, мы тебя никуда, мы тебя разденем, сами тебя вымоем, сами мы тебя обратно домой приведем. Не бойся, пойдем». Согласился в баню пойти. Как пошел в баню, пришел туда, сыновья раздели, а сами ушли. Не боялся в бане, внутри, не боялся. А ведь веришь или нет этому чуду, а ведь правда. Спустился с полков, видимо, он как неделями в бане не был, или угорел или не знаю, суждено ему было здесь умереть. Оттуда как спустился. Раньше длинные корыта были, деревянные корыта. Камни горячие с печки брали и опускали в воду, чтобы нагреть ее. Камни положил, потом из корыта снял на пол в кучку. И как он пошел к корыту этому воды набрать, да как ногой за камни зацепился и вниз головой упал в корыто. И захлебнулся. Здесь и умер. Смотри-ка: сажень дерева (корыто ведь с сажень длиной, деревянное корыто – сажень дерева), с вершок воды: немножко воды там в корыте. Шаг плохого пути: за камни нога зацепилась, он вниз головой в корыто и упал. Захлебнулся водой, тут и умер. Вот так. Видишь, какой случай. Это явный случай. Вот.

– Это где было?

– А не знаю, где. Здесь было, близко. Это отец очень хорошо знал. Вот. Не надо… Где уж суждено, хоть как берегись, все равно сгинешь. Все равно пропадешь, никуда не денешься. Но.

ФА. 1734/3. Зап. Конкка У. С., Трофимчик 3. М. в 1972 г. в д. Паданы от Савельевой М. Г.

241

Старуха давит

Tulin metsässä yhellä mökillä, vihma sää oli. Mökissä lämmitin, tsoajun join, haulikko oli myötä, se kostu vähän verran, sen panin kuivamaan seinällä. Ikkuna oli järveen päin.

Nojauvun ikkunaa vassen pitälläh, buitto kuin olen jalassa, en nuku. Tulou izo mummo, piällä heittyy minulla. I tunnen sen mummon. Painau niin, mie en voi hengähteä alla. Mie liikutan varvasta, ei lähe nii millä peälta. Mie sanon: “Et lähtene, ammun“. Heitti paikalla, lähti. Šiitä mie havaitsun, niin valgie on mökissä, ei ole mökissä ni ketä. Siinä pihalla ei ni ketä. Uuvvestah vierin moata, ei tullun ni ketä.

Пришёл я в лесу к одной избушке, дождь был. В избушке натопил, чаю попил. Дробовик был, он немного намок, повесил его на стену сушиться. Окна были к озеру. Лёг вдоль окна, вроде как не сплю. Приходит большая старуха, сверху на меня наваливается. И знаю эту старуху. Давит так, что я вздохнуть не могу под ней. Я пошевелил пальцем на ноге – не уходит с меня. Я говорю: «Если не уйдёшь – выстрелю». Перестала, ушла. Тогда я проснулся, светло в избушке, и нет никого. И на улице никого. Снова лёг спать. Никто больше не пришёл.

НА. 5/2/116. Зап. Кауконен В. в 1943 г. в д. Янкозеро от Лесонен Ф.

242

Похороны рядом с лесной избушкой

Sanottih, jotta ennen yksi mies oli pirulla lupautun. Jotta oli oiken ylpie, ni kun mecässä kuoli, ni ei mecästä soatu, ei heposet vejetty, eikäi mit. Ja sih piti hauvata, mih kuoli, kämpän luoksi. Sanottih, että hän pirulla icceh lupasi.

Говорили, что раньше один мужчина был черту обещан. Был очень гордый, а когда в лесу умер, не смогли из леса забрать, лошади не везли, и никто. Там пришлось похоронить, где умер, около лесной избушки. Говорили, что он черту себя обещал.