Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Как греческий Посейдон или римский Нептун, эпическое божество Ахти в воображении людей представало чаще всего в виде величественного, могущественного старика с льняной бородой (Ahti liinaparta, ruokoparta). Но, к примеру, ингерманландцы считали, что Ахти может показываться в виде тюленя. Карелы могли представить его в виде какой-либо благородной рыбы, сига или лосося. Часто именно в такую рыбу превращается единственная дочь подводных правителей, водяная дева, в сюжетах эпических песен о сватовстве Вяйнемёйнена. Мудрый старец не узнает в пойманной рыбе девушку, единственного ребенка Ахти и Велламо («Ahin lasta ainoasta, Vellamon vetistä neittä»), и остается в одиночестве.

М. Хаавио в своей работе подробно представил точки зрения финских ученых на этимологию имени Ахти[503]. Л. Дифенбах в 1846 году, а затем М. А. Кастрен в 1853 году проводили параллели к праязыку и доказывали, что Ahti является однокоренным к санскритскому слову, обозначающему «море». К. А. Готтлунд в 1853 году прибавляет, что «ahti» в языке среднеамериканских индейцев значит «вода». То есть они отождествляли само божество Ahti с морем, водой. Особое мнение было у К. Крона: он писал в 1907 году, что поскольку в эпических песнях встречаются Ahti и ветра, и леса, и земли, и воды, поэтому «ahti» значит просто «дух, хозяин» (haltija). Т. Е. Кастрен в 1915 году вообще возводил происхождение имени Ахти к имени героя-викинга Ahti-haric.

Но, безусловно, правы те финские ученые, которые придерживаются точки зрения, что Ahti – это бог воды. Именно таким он предстает и в карельских эпических песнях, и в заговорах, и у М. Агриколы, который писал о народе хяме, считавшем, что Ахти принес людям рыбу: «ia Achti wedhest Caloia toi»[504]. Ахти в первую очередь был богом-покровителем рыбаков, но в то же время и богом-хранителем и владельцем огромных богатств водного царства, открывшим человеку доступ в свои кладовые. И богом-целителем, прощающим ошибки и прегрешения и освобождающим от болезней, приставших от воды. Это божество глубоко и повсеместно почиталось.

В мифологической прозе образ Ахти всречается очень редко. В былинке, записанной Э. Леннротом в 1836 году, рассказывается, как Ахти услышал плач пастуха, уронившего в реку свой нож. Хозяин воды выплывает и предлагает сначала золотое, затем серебряное орудие. Но честный пастух берет только свой нож, а затем в награду получает все три[505].

Жена Ахти Велламо чаще всего присутствует в карельских эпических песнях в сюжете об игре Вяйнемёйнена на кантеле. Описанию ее образа присуща наиболее яркая цветопись[506]. Она в синих чулках и красных повязках выходит на берег слушать чудесные звуки, и ее присутствие воспринимается как высшая похвала музыканту.

С водной стихией связывается и образ главного героя эпических песен Вяйнемёйнена. Одни из первых финских исследователей X. Г. Портан и К. Ганандер считали, что в основе его имени лежат две грамматические основы: водная и женская, «vein+emoinen», то есть мать воды. По мнению E. Н. Сетеля, хозяин воды Вяйнемейнен (vedenhaltija Väinämöinen), плавая в воде, создал землю[507]. Хотя в самих эпических песнях Вяйнемейнен хозяином воды не называется. В списке М. Агриколы он представлен как творец песен: “Ainemöinen wirdhet tacoi“, и здесь сразу возникает параллель с русским Садко, хотя еще В. Я. Пропп вполне справедливо указывал на своеобразие художественного образа певца, созданного в былине: «Герой ее, Садко, не богатырь, и не воин, он бедный певец-гусляр. Это не мифический певец типа Вяйнямейнена, но и не скоморох…Это – настоящий художник и, как тип певца, он несомненно историчен»[508]. Большинство ученых не поддерживают точку зрения о присутствии в образе Вяйнямейнена женской основы. Но с другой стороны, именно «почитание духов-матерей (ава) воды, огня, ветра, земли, поля и других небесных и земных объектов и явлений окружающей природы является характерной особенностью финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. Оно восходит к культу Богини-Прародительницы всей Природы и сформировалось в условиях материнско-родовых отношении»[509].