Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

В некоторых былинках указывается, что хозяева воды бывают и с черными, и с белыми волосами (263). В Савинове рассказывали, что «водяной сидел на мостках и рассчесывал белые волосы» («vedehine istui telal da valgieloi tukkii sugi»). В Михайловском тоже видели водяного (vedehiine), расчесывающего длинные белые волосы (ФА 3712). Порой это водное существо так и называют: беловолосая русалка (376). Встречаются мифологические рассказы, в которых говорится, что из воды поднялась рыжая женщина и стала волосы расчесывать, завязывать (ФА 2941/3). «В Ведлозере, рассказывали, есть водяной. У него, говорили, очень длинные волосы и рыжие» (SKS. 715). В Калевале встречали водяного с длинными седыми волосами («pität harmaat tukat»). Каждый цвет несет в себе особую семантику. Н. А. Криничная пишет в своей монографии, что белый цвет – это, во-первых, «символ еще не развенчанного персонажа языческой мифологии», а во-вторых, «он служит обозначением отсутствия цвета, прозрачности, бестелесности явившегося видения». Черный же цвет – «это знак уже происшедшей трансформации былого божества в нечистую силу»[517]. Рыжий означает жизненную силу, могущество, часто это эманация огня.

Волосы у водных существ всегда длинные, что является признаком их высокой жизнеспособности. Часто подчеркивается, что они еще и очень блестящие. В руках у прихорашивающихся хозяев чаще всего серебряный или медный гребень, красиво поблескивающий в солнечных лучах или, чаще, при лунном свете. В одном из самых поздних вариантов дается очень поэтичное описание водяного, он поднимается на камень и золотым гребнем расчесывает длинные серебряные волосы (264). Серебряный цвет в облике хозяев воды можно трактовать или как бесцветность, бестелесность, или как близость к луне, стихии, противопоставленной солнечной и часто ассоциируемой с активизацией жизни потусторонних сил. Иногда гребень бывает и других цветов, например, белый (SKS. 1832) или медный[518], но он практически всегда блестящий. Однажды в Войнице мужчины видели сидящую на мостках женщину с распущенными длинными волосами. Когда они с криками побежали к ней, она прыгнула в воду, а на мостках остался гребень из рыбьих костей («suka kalaluini jeänyt laiturille» SKS. 4524). Иногда хозяева воды расчесываются просто рукой: «Водяного, расчесывающего волосы, однажды отец видел. У того были длинные волосы. Сначала он расчесывал правой рукой, потом левой. Пальцами расчесывал». (SKS. 2306).

Порой в мифологических рассказах трудно определить, что описывает цвет – волосы или само тело хозяев воды: «водяной рыжий» («vedehiin on ruskii» SKS. 2303). Но иногда четко указывается цвет тела: «похож на белого человека с черными распущенными длинными волосами» («valkean ihmisen huamu, musta tukka oikei levälläh ja pitkä» SKS. 1832.); «коричневое тело, длинные волосы» («ruskii runga, pität tukat» SKS. 2303).

В облике хозяев воды гипертрофировано описание не только волос, но и иных внешних деталей. Еще одной выразительной деталью во внешнем виде водяного могут быть длинные зубы, что также говорит об их жизнеспособности и активности (неслучайно считалось, что сила и действенность заговора напрямую зависит от количества зубов во рту знахаря). Так в одной из бы личек водяной поднимает бурю на озере и выходит сам в виде длинноволосой женщины с большими зубами: «on se järveššä, se vetehini. Jotta sillä on pität tukat ta hampahat suuret semmoset. Naini pitkätukkani» (307).

Иногда у хозяйки воды очень длинные пальцы, которыми она и расчесывается (SKS. 2066) или просто из воды высовывается «большая рука» (SKS. 620). Порой водяного изображают с глазами, «как круглые зеркала» («silmää ku pyöröi zirkalod» SKS. 2305). В некоторых рассказах водяной толстый, «мясистый» («lihava» SKS. 715). В записях XX века уже не встречаются описания водных хозяек с большими грудями (деталь, указывающая на архаичный культ женщины-матери), которые, судя по финским указателям, были широко распространены повсеместно в Карелии. Этот факт так же свидетельствует о вытеснении того глубокого почитания, которым был окружен образ матери-хозяйки воды в древности.