Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Хозяина воды (veinizändy) чаще всего тоже представляют в антропоморфном виде: «это был черноволосый мужчина» («se oli mustutukkainen mies» SKS. 702). Иногда у него уже не только длинные черные волосы (329, 332, 335, 360, 365), но и сам весь покрыт шерстью: «вроде похож на человека, а шерстяной такой, купается» (304), «волосы длинные, черные, длинношерстный» (260), «руки были, как у человека, но шерстяные… как человек, а весь в шерсти» (344), «как человек, только лишь шерсть длинная. И вот так размахивает, расчесывает и размахивает» (288). Но встречаются и иные особи. В одной из быличек говорится, что однажды неводом поймали мужика с черной блестящей кожей (321), а в другой раз – с черной спиной и лысого (309). В одном из вариантов у хозяина воды блестящие пуговицы (253), но эта деталь в облик водяного, видимо, перешла от образа хозяина леса. Иногда видят, что посреди озера парень стоит (312). Водяной царь ханты и манси (Иенк-мунг, Иенк-тонх, Витхон) так же выпрыгивает из воды в виде красивого богатыря[519].

Наличествуют во внешнем виде водных мифологических существ и более древние зооморфные признаки. Хозяева воды у финно-угорских, как, впрочем, и у славянских, народов часто показываются в виде рыбы или с рыбьими элементами в облике. У саамов Аккрувва – это богиня с рыбьим хвостом и длинными волосами, а Инару – хозяин рыб, сам имеющий облик огромной рыбы. Мордовская хозяйка воды (ведень-кирди) может появляться в серебристом платье и также с рыбьим хвостом. Удмуртские вумурты и вакуль коми нередко предстают в виде щуки[520].

Наиболее распространенный зооморфный вид карельских водяных тоже рыбий, начиная от маленькой до самой крупной рыбы, попавшей в сети (316, 376). В и. Княжая рассказывали, как однажды плыли по реке и вдруг увидели огромную щуку животом кверху. Подплыли поближе, чтобы взять ее, но рядом образовалась огромная воронка. Тут мать рассказчицы поняла, что это водяной принял образ рыбы; она топнула ногой, сказала какие-то слова, и вода поднялась, а щука пропала. Позже мать объяснила, что именно на этом месте часто тонут люди.

В карельском фольклоре образ щуки встречается достаточно часто. В рунах о сватовстве водяной иногда предстает в образе щуки, которая глотает кузнеца Илмаринена. Этот же герой в утробе щуки проходит обряд инициации; выбравшись, он становится полноправным членом родовой общины и получает право на брак. Девушка-невеста, убегая от нежеланного жениха, тоже иногда превращается в щуку, что свидетельствует о перевоплощении, а не смерти героини[521]. Щука в карельских эпических песнях служит материалом для первотворения. Особую роль рыба играет и в сюжетах о чудесном зачатии-рождении. В южнокарельских рунах девушка ест уху из нерестящейся рыбы и после этого зачинает. Рыбники из щуки являются ритуальным блюдом и на свадебном, и на поминальном столе карелов.

Рыба является символом плодовитости в мифах многих народов, и в то же время она – неотъемлемый элемент похоронного обряда. Например, австралийцы с целью возвратить душу умершего человека, которая возродится в новом ребенке, идут к реке, выкрикивают имя умершего и съедают приплывшую на зов рыбу. В Древнем Вавилоне врач в образе рыбы мог проникнуть в царство мертвых и вернуть душу умершего[522].

В некоторых рассказах во внешнем виде сохранены только отдельные зооморфные элементы. Хозяйка воды у карелов может показаться рыбакам в виде темноватого человека с человеческой головой, рыбьим хвостом, с белыми ластами (299). Иногда у водяного все тело человеческое, длинные волосы, а хвост – щучий (300).

В одной из быличек женщина сидит на камне, расчесывает волосы и вдруг ныряет в воду, показав лапки (274). В Беломорской Карелии однажды поймали в невод красную хозяйку воды, она выскользнула через мотню, поплыла к скале и при этом била лапами по воде[523]. В мифологической прозе хозяева воды предстают и в образе лягушки (316, 376), змеи (314), серой овцы (303), коровы (314) и даже оленя (300). Иногда их сравнивают с обезьянами: то голыми (269), то в длинной шерсти (365). В одной из быличек купающиеся дети на протяжении всего дня видят хозяйку воды в образе рыжей собаки («vetehinen, veenemäntä… koko päivän sielä kun punainen koira viuhahtanut» SKS. 4072b). В рассказе, записанном в Паданах, водяной только мяукает по-кошачьи.

Принимают хозяева воды и орнитоморфный вид. Однажды водяного видели сидящим на мостках и расчесывающим волосы; увидев приближающихся людей, он прыгнул в воду, превратился в утку и уплыл, «рябь только осталась» (SKS. 4524). Здесь можно провести параллель с образом утки, появляющемся в карельских эпических песнях в сюжете о сотворении земли и небесных светил. Именно ее яйцо является исходным материалом для первотворения. Возможно, утка – один из прообразов матери-хозяйки воды (Vedhen Erne у М. Агриколы) или самой первоматерии Воды.