Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

В противовес рекам и ключам, вода непроточных водоемов считалась, наоборот, опасной для жизни, «мертвой». В них топили колдовские принадлежности. У. С. Конкка пишет, что купание в бессточной ламбе (в эпических песнях о сватовстве это было одним из трудных брачных испытаний) приравнивалось к обряду инициации[595]. Считалось, что если юноша сможет переплыть такую глухую ламбу, он превращается в мужчину. Купаясь, герой как бы поглощается водой, а затем, словно заново рожденный, выбрасывается ею.

Карелы, если не могли идти на кладбище, то поминали умерших над водой. Когда человек умирал, на соседнее окно ставили чашку с водой, чтобы душа, выходя из тела, могла омыться в «холодной водушке»[596], символически смывая с себя чистой водой земную грязь-грехи. У воды просили прощения во время болезни за какие-то нарушенные запреты, совершенные проступки. Карелы говорили: «Вода воде на край земли весть отнесет. Пусть хоть где у тебя случилось, здесь у воды прощения попроси – повсюду весть пойдет. Земля нет, а вода идет от края до края земли. Вода весть отнесет» (386). «Кто далеко умер, того на воде поминают, где вода протекает. Говорят: вода воде весть отнесет вокруг всей земли… Если нет озера или реки, есть ведь какой-нибудь колодец. Как-нибудь воду берут, разговаривают с водой и на землю выливают, на чистое место, где собаки не ходят. И говорят: „Вода, отнеси весть. Вода-кормилица, отнеси верные вестюшки!“» (385). Мы видим, что в таких случаях человек обращается уже не к духам воды, живущим в водоемах, а к самой воде, т. е. происходит ее олицетворение, что является одним из древнейших слоев мифологических верований. Еще К. Крон писал, что «локализованный дух… может до такой степени сливаться со своим местопребыванием, что вместо него самого могут обращаться к месту его пребывания как к олицетворенному существу»[597]. В карельской мифологии этот древнейший пласт верований особенно прочно сохранился в Сямозерье: именно там водяного называют не иначе как «vezi-ved’oi» (вода-водяница), хотя сюжеты, связанные с ней, типичны для всей Карелии. Так, к примеру, черемисы считали, что все растущее имеет душу, ört. Воду они тоже считали живой, и когда ört воды покидает воду, она становится горькой и вредной для питья[598]. Здесь для сравнения можно привести живую и мертвую воду сказок.

Несмотря на кажущуюся зависимость и подчиненность древнего человека природе, окружающему миру, он жил в полной уверенности, что состояние этого мира, благополучие человека в нем и даже погода, зависят и от него, его мыслей, его поведения. И он своими поступками может повлиять на природные стихии, изменяя их в лучшую или худшую сторону. Именно поэтому человек старался регламентировать все свои контакты с жителями иных миров, просчитать каждый свой шаг, предугадать желания духов и удовлетворить их. Например, считалось, что если во время стирки ухудшилась погода, значит, первой прополоскали рубаху плохого человека[599].

Особенно бережно карелы относились к озерам, богатым рыбой. Человек боялся рассердить водяного, который мог уйти в другое озеро и увести с собой всю рыбу. «Испортить озеро можно было и опуская в озеро старое помело, вызывающее гнев водяного. По древним представлениям карелов, помело, так же как и ртуть, олицетворяло силы хозяина огня и было несовместимо с силой хозяина вод. Но когда помело бралось обратно и относилось под расщепленное грозой дерево, то вода в озере становилась лучше прежней»[600].

Есть и еще один способ спасти озеро, которое подверглось порче, и поэтому не ловится рыба. Для этого из реки, вытекающей из озера, в ивановскую ночь, раздевшись донага, берут котелком воды и относят в ту реку (или порог на реке), которая впадает в озеро. После этого вода в озере поменяется, и хозяин станет благосклоннее.

Существовало множество обрядов и верований, как сделать озеро рыбным. Например, если в нем рыба была «тощая» (laihat kalat), нужно было собрать все кости от съеденной рыбы, отплыть на лодке как можно дальше и на самом глубоком месте бросить их в воду, произнеся заговор: здесь съедено мясо, пусть мы поймаем мясные кости. После этого рыба начнет расти (SKS. 18584). Карелы никогда не бросали рыбьи кости под ноги или в огонь, считая, что уйдет удача. Чтобы всегда был хороший улов, первую пойманную весной рыбу отдавали хозяину воды, а весь остальной первый улов съедали обязательно в своей семье. Самую большую щучью челюсть клали между верхней частью окна и стеной (SKS. 18563, 18585, 18586). В Войнице рассказывали, что когда-то саамский колдун все время бросал в ламбу табак. Когда он умер, рыба перестала ловиться. А рыбаки увидели во сне, что надо дать хозяину воды табак. Они принесли жертву и поймали полный невод рыбы (SKS. 4576b).