Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Muzikku oli rybakku. Eli aiven kalanvuoh ainos. Huondeksel häi lähtöy kalah. Kaloa soau. Lähtöy kodih ajamah kuutil (enne kuutis ajettih). Kuutis ajau kodih da tiedosanoi niilöi lugou, häi maltoi lapsii soaha, lapsii soahes /auttoa/. Enne vet’ eulluh, kaco, roddomoa. Enne peitos soadih lapset. Sit häi tiedosanoi niilöi lugou, lapsensoandu sanoi. Kui ajau sie puolen guboa, кассой: muzikku sie ajau ku Kartien Nestari. Sie oli meile pieni kyläine, Kartien Nestari, mustupardu muzikku. Tulou: “Nygöi ole sinä hyvä, akku minul kolme päiveä lastu soau, ei voi soaha lastu. Sinä läkkä nygöi minulluo“. A vedehine ku on, häi dogadi, što vedehine on. “Älä varoa, vedeh et mene, tuos on kodi pistos, pistos on kodi, älä varoa, minä sinuu vejän“. “En voi lähtie, en voi lähtie, a suoloa gu tuonnet…“ Ice duumaiccou: “Suoloa gu tuomah lähtenöy, ga sit pagenen“. A sit on niemi, sie vai ei olis loiton, Nikoinniemekse sanottih. Dai häi ku lähtöy se muzikku suolii tuomah, ga muzikku rubieu huolittamah ajamah. Ei, sanou, mene nimidä, kahtu minuuttastu, jongoi sit on muzikku järilleh suolienkel. Sie häi suolat loadiu akal, lapsen soau. “Nygöi äijygo sinulles pidäy?“ Hänelleh dengoa koadau: ota mitahto dengoa. Sanou: “En minä dengoa ota, – sanou, – ei pie, en minä nikes dengoa ota, hot kunna kävyn ga nikonzu en ota dengoa nimidä“. Sanou: “Gu nygöi sinä…, ga midäbo kaloi suvaicet?“ “A midä vai ollou, minä joga kaloa suvaicen“.“Nygöi, – sanou, – tämän hyvyön gu lait, sinä vai järvirandah tullet, dai sinä kalata et läh, dai sinun poijat, dai sinun bunukat, vai tuldahes järvenrandah dai kalata ei lähtietä“. Nygöi hänelleh kai on hävinnyh, yksi on bunukku dai se vai järvirandah mennöy, ei keitämätä ole.

Мужик был рыбаком. Все время за счет рыбы жил. Пошел он утром на рыбалку. Рыбу ловит. Поплыл домой на долбленке (раньше на долбленках ездили). Плывет на долбленке домой и слова заговора читает, он умел роженицам помогать, роженицам помогать. Раньше ведь роддомов не было. Раньше в тайне ведь детей рожали. И вот он читает эти слова заговора, родильного заговора. Как проехал половину залива, смотрит: мужик там едет как Картоев Нестор. Там у нас была маленькая деревенька, Картоев Нестор, чернобородый мужик. Приходит: «Будь добр, у меня жена уже три дня рожает, не может родить ребенка. Пойдем сейчас ко мне!» А это водяной, он догадался, что это водяной. «Не бойся, не утонешь, вот там, на луде, в запруде дом, на лудеб в запруде дом, не бойся, я тебя отвезу». «Не могу пойти, не могу пойти, а если соли принесешь…» А сам думает: «Если за солью пойдет, то я убегу!» А там мыс, там недалеко, Никойниеми называли. И тот мужик как за солью пошел, рыбак начал быстрее грести. Не прошло и двух минут, а мужик уже тут, с солью. Сделал он соль для женщины, ребенок родился. «Много ли теперь тебе надо?» Денег ему насыпает: бери, сколько хочешь. Говорит: «Не возьму я денег, – говорит, – не надо, я ни от кого денег не беру, куда бы ни ходил, ни от кого никогда денег не беру». Говорит: «Ну, раз так, то какую рыбу ты любишь?» «А какая только есть, я всякую рыбу люблю». «Ну, раз сейчас ты такое доброе дело мне сделал, то как только на берег озера придешь, без рыбы ты не уйдешь, и сыновья твои, и внуки – пусть только придут на берег озера, без рыбы не уйдут». Сейчас у него остался только один внук, но и он, если только на берег озера придет, без улова не уходит.

ФА. 1018/10. Зап. Онегина Н. Ф. в 1968 г. в г. Сортавала от Киброевой А. Е.

316

Русалка кормит грудью своего ребёнка

A meilä Karjalassa vot viimeistä vuotta eliminä, viimeistä kesyä daaze. Nu myö tuatonkera olimma tooze nuotalla. I souvetah, niin on lietepohja, kaunis! Kacotah: naini venyy i lasta imettäy. На песке. На дном озера. A mussat hivukset, näin pität. Nu miula tuatto sanou: “Nu kaco nyt! Emmä ole myö tulevana vuotena tässä!“ Muamo sanou: “Kuolemina?“ “Emmä kuole, vain myö pois mänemmä tiältä“. Tuatto sraazu sano, što myö pois mänemmä tiältä. I kak ras myö sen kesän elimmä sielä i kevyällä läksimä Karjalasta pois, tänne kotih, Kn’azoih… Rusalka! Ihmini gromadnoi! I… Prosto ihmini! Niin näyttäytyy. Rusalka!.. I näyttäytyy skokunana, näyttäytyy pikkaraisena kalana. Kellä miksi! Millä tapahki. No rusalka ei kaikilla näyttäyvy. Vienemäntä.