Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

– Hikihevoista ei pie panna järveh, siih paremmin tarttuu. Hikihevoista, ku ruatau. Kun Tanilan Triihvo…, suaressa oh hänellä pelto. Šiitä astivoicci ta heposen packai järveh uittamah. Rupei pitämäh perässä hevoista, ka heponi uppuomah, heponi uppuomah. Hiän piti, piti, veneh on kylelläh mänömässä. Niin heposen otti ta revitteli, ta mualla siitä nousi ta, siih mäni heponi.

– A eikö hän ni mitä suattan ruatua, eikö tietän, vain?

– Ka mitein sie siinä tiijät, kun ei ni mitä sattun venehessä – ei kivie, ei mitänä ni, siih…

Ukon ukko oli sielä, astivoicci. Ei ni ollut, kun kaitani salmi… ta hyvin syvä. Hiän siitä kun pani sen heposen järveh, ta senin paino, paino, paino, ta hänellä sattu koira venehessä. Šiitä koiran kun lykkäi ta heponi kuplastih, ni kun heposen mualla veti, nin näin heponi värvättäy, ni tiältä takajaloista kaikki repi niin nahkan remeniksi. Totta se on joku.

– A koira? Koira piäsikös?

– Koirua ei liikuta.

– Ei likuta koirua?

– Ei. Koiran kun lykkäi järveh, kun muuta ei ollut, kun sattu koira, ni siitä heponi piäsi. A revitteli heposen takuata päin, reijet.

– A koirua ei kosken?

– Ei koirua kosken.

– A ihmisie?

– En tiijä.

– Ka voitkos kaikkeh aikah uija, vain ei?

– Sanotah, jotta yöllä, vain illalla, päiväsenlasun jälkeh ei sua uimah männä. A uinta niisi on… Sattuu uijessa ihan näin tästäh. Veret kun ihmisellä seisattuu, sih kuolou, ka… Tuoh jokeh on kuimmoni kuollut ka.

– Ну, расскажи, как это было? Как скот перевозят через озеро? Как переправляют и что там надо делать?

– Дак это надо… по местам…

– Как это по местам?

– Вспотевших лошадей не надо пускать в озеро, в них лучше вцепится. Когда Трифон Данилин, у него на острове поле, его пробороновал и лошадь загнал в озеро, стал переплавлять. С кормы лодки держит лошадь, а лошадь – тонуть, лошадь – тонуть. Он держал, держал, лодка накренилась. Тогда лошадь схватило и разорвало, и потом на берег сошёл, так и пропала лошадь.

– А он не смог ничего сделать? Не знал или что?

– Так откуда ты там знаешь, ничего в лодке не оказалось, ни камня, ничего, вот так и… Дед моего деда был там, боронил. И не было, только узенький пролив был, но очень глубокий. Он как запустил лошадь в озеро, её стало топить, топить. А у него оказалась собака в лодке. Тогда собаку как бросил, и лошадь всплыла. И когда лошадь на берег вытянул, так лошадь дрожит вся, а сзади с ног кожа вся содрана, ремнями… Наверное, кто-то же есть…

– А собака, собака спаслась?

– Собаку не тронул… Нет, собаку как бросил в озеро, раз ничего другого не было, раз оказалась собака, так лошадь и спаслась. А с задних ног лошади кожу ободрал.

– А собаку не тронул?

– Собаку не тронул.

– А человека?

– Не знаю.

– Случается ли это в любое время или?

– Говорят, что ночью или вечером после захода солнца нельзя купаться. А при купании тоже бывает… Случается при купании, даже безо всяких. Кровь у человека как остановится, тут и умрёт. В той речке многие утонули.

ФА. 757/3а-3б. Зап. Степанова А. С. в 1966 г. в пос. Калевала от Харлантьевой М. К

342

Ukon ukko sielä astivoicci, ei ni ollun se – kaitani salmi ta hyvin syvä. Hän siitä ku pani sen hevosen järveh, se niin paino, paino, paino, paino – ka hänellä sattu koira venehessä. Šiitä koiran kun lykkäi, a hevosen mualla veti, ni hevoni värvättäy. Jaloista niin kai nahkat veti remeniksi. Jotta se oli… Koiran kun lykkäi järveh, siitäi hevoni piäsi. A hevosella tuaksepäin reijet revitteli.

Дед моего деда боронил там, небольшой там и пролив был – узкий, но очень глубокий. И он как пустил лошадь в озеро, то так её топить стало, топит, топит, топит. Но у него собака оказалась в лодке. Тогда собаку как бросил, а лошадь на берег вытянул, а лошадь дрожит. С ног всю кожу ремнями снял. Вот это было… Собаку как бросил в озеро, тогда и лошадь освободилась. А лошади сзади все ноги изодрал.

ФА. 738/56. Зап. Лескинен В. Г. в 1966 г. в д. Софпорог от Мастинен E. М.

Ночные происшествия

343

Человек «закрывает» дорогу водяному

Vedehine, šanotah, on, no fakto, što minä nähnyh händy en, en voi sanuo, a rahvas nähtih. КоГа Kaidalov necis on, häi jo kuolluh nygöi on, Ruvas päi. Häi kos lähti Kuudamalpäi soudamah kodih venehel, sit hänel peräh istuihes. Sanou: “Midäbo sinä yöl soudelet? Onhäi sinul päiväl aigoo! Sinä, – sanou, – minul dorogan vezis salbait!“ Sit, КоГа sanou, minä en tiije nimidä, airo kirboi, dai särizen tukul, vaigu randah peäzin, venehen sivoin, motorom kodih juoksin, kai jeädih sinne, produhtat dai kai! Tulin, akku sanou: “Midäbo särizet?“ “Kukkahan kumman, – sanou, – näin! Mustat moizet tukat, pitkät. Moizet ku ristikanzal. Venehen peräh nouzi! Se, – sanou, – pravdu on, pravdu on. Ozuttahes!“ A sanottih: ei! On häi!