Первая исповедница

Когда все закончилось, Каделл положил длинную прядь волос, перевязанную красной лентой, ей на колени.

— Мне жаль, Магда, — произнес он. — Мне на самом деле жаль. Прошу, поверь, что это не поменяет того, как мы к тебе относимся.

Подняв обрезок каштановых волос, Магда уставилась на него. Для нее волосы не имели особого значения, но о людях судили по их большой или малой длине, а не по тому, что они собой представляли. Совет не захочет слушать женщину, у которой нет достаточного положения в обществе. Таков был порядок.

Но Магда беспокоилась, что теперь те, от чьего имени она говорила, останутся безгласными, у них не будет защитника, без которого они, скорее всего, вымрут и перестанут существовать.

Вот что значили для нее отрезанные волосы. Отныне у Магды нет статуса, необходимого для помощи тем, кого она не только уважала, но и любила.

Не оборачиваясь, Магда передала отрезанные волосы старейшине Каделлу.

— Покажите их людям, которые должны узнать, что порядок восстановлен, а традиции и обычаи соблюдены.

— Как пожелаете, леди Сирус.

Теперь, когда Магда занимала должное положение, шесть членов совета, наконец, оставили ее в темной комнате наедине с мрачными мыслями.

Глава 5

Потоки теплого летнего ветра перехлестывали через край высокой внешней стены Замка и мчались по крепостному валу, ероша обрезанные волосы Магды и кидая пряди ей в лицо. Идя вдоль опустевшего вала, она рукой откинула волосы, чувствуя себя странно. Магда еще не привыкла к тому, что они лишь касались плеч, а не спускались до талии.

Многих людей — особенно женщин — заботила длина волос, ведь она достаточно точно говорила о положении женщины в обществе и, соответственно, о ее значимости. Лесть по отношению к нужным людям могла принести выгоду, а ссора не с тем человеком — привести к большой беде. Длина волос — слишком важный символ.

Волосы жены Первого волшебника были длиннее, чем у большинства женщин, поэтому многие из них часто заискивали перед Магдой. Она никогда не воспринимала это подхалимство всерьез, но всегда старалась отвечать любезностью, понимая, что они проявляют интерес к ее положению, а не к ней самой.

Для родившейся в простой семье Магды длинные волосы были всего лишь средством, которое позволяло открывать двери, добиваться, чтобы ее приняли и выслушали то, что она считала важным. Она заботилась о Барахе не потому, что это давало ей право отращивать волосы, а потому, что была его женой. Магде нравилось, как они выглядят, но она не придавала особого значения тому, чего не заслужила.

Она могла бы скучать по своим длинным волосам, ведь они стали частью ее жизни за тот год, что Барах ухаживал за ней, и еще два года, пока она была его женой.

Но на самом деле Магда скучала только по нему.

Казалось, что со времени роскошной свадьбы с Барахом, когда она была так молода, прошла целая вечность. Впрочем, она все еще была молодой женщиной.

Теперь, оставшись без длинных волос, она чувствовала, что с ее плеч упал не только физический груз. Отныне она не обязана жить с оглядкой на ожидания других, она перестала быть персоной с искусственным символом власти и стала собой, стала настоящей. В каком-то смысле она освободилась от своего положения, которое обязывало ее держаться на людях определенным образом. Теперь у нее нет ни статуса, ни значимости — она выпорхнула из клетки, но не считала это важным по причинам более веским, чем длина волос.

Барах даровал ей новую жизнь. Они столько значили друг для друга, что без него у Магды нет жизни. Ее положение ничего не значило в этом уравнении.

Подходя к тому самому месту, навеки выжженному в памяти, Магда вошла в промежуток между массивными зубцами внешней стены Замка, дюйм за дюймом приближаясь к краю. Под носками туфель, выглядывающих из-под юбок, темная каменная стена уходила вниз на несколько тысяч футов, упираясь в скалу, которая отвесно спускалась к далеким выступам и валунам. Под ней проплывали клочки перистых облаков, и стоять здесь было страшно до головокружения.

На краю неимоверно высокой стены Магда чувствовала себя маленькой и незначительной. Иногда порывы ветра были так сильны, что грозили смести ее. Она представляла, как ветер уносит ее прочь, словно опавший лист.

На холмах, разбегавшихся от подножия горы, раскинулся прекрасный Эйдиндрил в окружении зеленых полей, заканчивающихся дремучими лесами. Со своего места на вершине горы монолитный Замок Волшебника охранял родной город, сияющий, как драгоценный камень на зеленом ковре.

Магда видела людей на лошадях и повозках, которые возвращались с работы в полях. По всей долине из труб поднимался дымок — это женщины готовили ужин для своих семей. Целые толпы людей неторопливо пробирались по запутанному лабиринту улиц, посещая рынки, магазинчики или занимаясь своими делами.

Она видела движение, но не слышала ни стука лошадиных копыт, ни грохота повозок, ни криков уличных торговцев. На таком расстоянии мир на вершине Замка был безмолвным. Тишину нарушали лишь крики круживших в небе птиц и свист ветра, мчавшегося над крепостным валом и вокруг башен.