Первая научная история войны 1812 года

А сейчас я предлагаю принять настоящий парад из первоисточников-документов, которые полностью похоронят лживые мифы российской пропаганды первых послевоенных лет, воспринятые затем и сталинскими „бойцами на историческом фронте“.²⁴³ Эти мифы давно опровергнуты многими серьезными учеными в самой России (эпоха „либеральной историографии“ последней четверти девятнадцатого — начала двадцатого века)²⁴⁴ и во многих других странах, а затем (после окончания периода зверств советской цензуры) снова в отечественной историографии (еще в 1988 году вышла монография знаменитого историка, доктора исторических наук, профессора Н.А. Троицкого).²⁴⁵ Но ложь — живучая штука: она въедается в учебники, в псевдохудожественную литературу, в символический строй памятников, в коллективное бессознательное невежественного обывателя, она передается из поколения в поколение как генетическая болезнь! Эта болезнь мутирует и приобретает самые неприятные формы. Нижеследующие репрезентативные документы уничтожают саму возможность говорить об агрессивных планах Наполеона, наоборот — подтверждают оборонительный характер его действий и снова демонстрируют анатомию провокации со стороны русского императора (ведь Наполеон, хотя и поздно, но узнал о передвижении русских армий к границам и о планах нападения: ждать в Париже, чтобы уже в 1812 году случилось вторжение во Францию 1814 года было невозможно и недостойно!).

Уже 3 июля 1811 года (за год до войны!) маршал Империи, князь Экмюльский, Луи Николя Даву (1770–1823) написал Наполеону тревожное письмо: „Нам угрожает скорая и неизбежная война. Вся Россия готовится к ней. Армия в Литве значительно усиливается. Туда направляются полки из Курляндии, Финляндии и отдаленных провинций. Некоторые прибыли даже из армии, воевавшей против турок. …Ее офицеры бахвалятся всюду, что скоро они пойдут в Варшаву“.²⁴⁶ Через несколько дней Л.Н. Даву докладывает снова: „Сир, я имею честь адресовать вашему Величеству последние рапорты из Варшавы, а также расписание каждого полка… Вероятно, эти рапорты сильно преувеличены, ибо согласно им в Ливонии и Подолии собрано более двухсот тысяч солдат, но ясно, что силы русских там очень значительны…“ На самом деле, сегодня мы знаем из русских архивных данных, что это число было сильно преуменьшено. И где же здесь необходимость защищать территорию России? От кого? От тех, кто случайно узнает, что Россия готова к новой агрессии? Где же „захватнические планы Наполеона“? Документы свидетельствуют о прямо противоположном!

Наполеон не хочет войны, всеми силами старается не замечать проблемы до последнего! 15 июля 1811 император пишет министру иностранных дел: „Господин герцог де Бассано, пошлите курьера в Россию, чтобы ответить на присланные графом Лористоном депеши… скажите, что я готов уменьшить данцигский гарнизон и прекратить вооружения, которые мне дорого стоят, если Россия со своей стороны сделает нечто подобное; мои приготовления имеют оборонительный характер и вызваны вооружением России…“²⁴⁷ Но полубезумного русского царя и заболевшую агрессивным реваншизмом (случившимся из-за собственной же агрессивности…) часть русского общества было не остановить: они жаждали войны, еще не понимая, что проиграют все главные сражения и сами сожгут многие собственные деревни, города и саму Москву!

Александр не внял мирному призыву Наполеона и продолжил вооружаться, повышал налоги, провел военную реформу (естественно, по французскому образцу), сделал новые оружейные заказы, окончательно разоряя финансы.

Л.Н. Даву снова вынужден потревожить Наполеона — он посылает ему донесения из Варшавы:

Августово, 27 июля.

Раньше повсюду говорили, что приготовления на границ герцогства — это лишь мера предосторожности… теперь русские открыто говорят о вторжении в герцогство по трем направлениям: через Пруссию; из Гродно на Варшаву и через Галицию (именно эти планы и содержались в докладных записках русских генералах царю, а в 1813 г. агрессия была русской армией осуществлена — прим. мое, Е.П.)…

Рапорт Лужковской таможни (на Буге) 6 июля 1811.

Три офицера из дивизии Дохтурова осматривали границу по Бугу… Русские жители и казаки уверяют, что эти офицеры приехали выбирать место для лагерей и что скоро русская армия вступит в герцогство.

…Рапорт из Хрубешова 27 августа 1811.

Письма, полученные из России, возбуждают разговоры о приближающейся войне… Повсюду в окрестностях ожидается прибытие новых войск (России — прим. мое, Е.П.), для которых приготовляются запасы…»²⁴⁸

Подобных рапортов — сотни!