Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

Сам граф Алексей Орлов вскоре в очередной раз был направлен к итальянским и греческим берегам в составе русской морской эскадры адмирала Спиридова. На Орлова возлагалась вся разведывательная часть этого похода, тогда еще сохранялся план совместными разведывательными, дипломатическими и военными мерами оторвать от Османской империи балканские земли и все побережье Черного моря. Орлов руководил в этом походе массой агентов не сам, а сообщаясь с ними через главных в регионе резидентов российской разведки, коими являлись венецианские торговцы Маруцци и Моцениго. Когда начались русско-турецкие военные действия и российские дипломаты не могли больше открыто работать на подконтрольных Османам территориях на Балканах, именно эти двое перемещались по турецким землям под легендой торговцев и руководили агентурой. Когда же турецкая контрразведка узнала о деятельности Моцениго, тот был уже в пределах Венеции, но по представлению османского посла венецианский дож, опасаясь гнева еще сильных тогда турок, арестовал Моцениго и посадил в крепость. Едва об аресте своего агента узнали в Санкт-Петербурге, Екатерина поручила находившимся в Италии Алексею Орлову и адмиралу Спиридову взять в качестве заложников нескольких купцов из Венеции, которых затем обменяли на Моцениго. Так что захват заложников входил тогда в арсенал приемов разведки не только у азиатских деспотов, но и у бойцов тайного фронта нашего отечества. Сейчас такой метод даже для вызволения столь ценного своего агента, как Моцениго, был бы признан недопустимым для спецслужбы современного государства, в XX веке разведчика предпочитали уже менять на разведчика, а не на захваченных произвольно граждан нужного государства. Эту силовую акцию с захватом в заложники иностранных торговцев для обмена на своего агента также организовывал главный специалист по диверсиям екатерининской разведки Алексей Орлов.

Моцениго после раскрытия его работы на Россию уже нельзя было оставлять в Италии, его вывезли в Петербург, приняли на российскую службу и определили консультантом в Иностранную коллегию. Он был не единственным иностранцем, нашедшим убежище в России после изобличения в работе на российскую разведку. Еще при Петре Великом его соотечественник Беневени перешел на российскую службу при схожих обстоятельствах и был одним из первых посланников русского царя к ханам Хивы и Бухары, выполняя при этом явно разведывательные функции. Беневени и Моцениго были в русской разведке предшественниками Филби, Ховарда и других проваленных и вывезенных для спасения на российскую территорию важных агентов.

А граф Орлов в этом втором своем средиземноморском вояже организовал еще одну необходимую для российских государственных интересов и в техническом воплощении безукоризненную операцию, которую сегодня смело можно было бы приравнять к государственному терроризму. Речь идет о знаменитом деле княжны Таракановой, ее история напоминает дело Анкудинова, эта русская эмигрантка также выдавала себя за претендентку на российский престол, внебрачную дочь покойной императрицы Елизаветы Петровны от ее фаворита графа Разумовского, и вынашивала планы воцарения в Петербурге при помощи иностранной военной силы.

Первые достоверные сведения о группе новоявленной «дочери Елизаветы» в Европе пришли в Россию в начале 1774 года, когда в российском тылу еще не было подавлено восстание Пугачева. Поэтому открытие против власти Екатерины II второго самозваного фронта за границей было воспринято в Санкт-Петербурге столь болезненно, тем более что появились сведения (затем не подтвержденные) о попытках контактов сторонников «Петра III» (Пугачева) из России с группировкой «дочери Елизаветы» (Таракановой) в Европе. Тараканова, правда, говорила своим сторонникам, что в России смуту под именем покойного императора по ее заданию поднял один из ее двоюродных братьев, но никакой переписки ее с пугачевцами позднее не нашлось.