Первая жертва

С одной стороны арены выдавалась вперед стеклянная контрольная будка. Телекамеры расставили так, чтобы показывать как события на поле, так и лица комментаторов. Гордон Филакис сидел перед микрофоном в зеленом спортивном пиджаке с эмблемой Охотничьей Академии на груди.

– Привет, друзья, с вами Гордон Филакис. Что за денек для смертоубийства, правда, болельщики? В Колизее, как обычно, полный аншлаг. Мы постараемся донести до вас все происходящее с замедленной съемкой наиболее жутких мест. Но сначала поприветствуйте, пожалуйста, старого друга, полковника Рича Фаррингтона, кое-что смыслящего в убийствах.

– Спасибо, Гордон, я рад, что присутствую здесь, – сказал Фаррингтон – высокий, тощий, седой, прямой как палка, с ястребиным носом и тонкими бескровными губами.

– Вы возглавляли международную Бригаду Наемников, самую колоритную банду убийц в истории, верно, Рич?

– Верно, Гордон. Чудесные были дни. Последняя война была не целиком ядерная, знаете ли. При всей ее краткости и безличности случались и первоклассные бои с участием живых организмов.

– Вы с вашими ребятами участвовали в кампании при Литтл-Чако?

– Да. Южная Америка, доложу я вам, до сих пор интересна, даже когда джунглей не стало. А еще мы прикрывали отступление через Лимпопо – африканскую реку, Гордон. И там и сям произошли очень зрелищные сражения. Одни только мортиры и пулеметы стоили того, чтобы купить билет, так сказать.

– Я много раз смотрел документальные кадры об этих сражениях, как и все наши зрители. Битву при Лимпопо любят смотреть всей семьей. В следующем сезоне «Шоу Мира Охоты» собирается начать многосерийный показ всей войны – не пропустите, друзья. Фильм будет называться «Волшебный мир кровопролития».

– Хорошая была война, – сказал Фаррингтон, – но должен сказать, что в Мире Охоты вы на свой тихий лад показали мне лучшие насильственные сцены, какие я когда-либо наблюдал. Я не художественный критик, не высоколобый какой-нибудь, но в некоторых из них определенно содержался сюрреалистический элемент. Мне думается, что вы радуете людей куда больше, чем так называемые творцы Америки и Европы, пачкающие холсты дурацкими красками, а бумагу – лишенными смысла словами. Извините, Гордон, – меня, кажется, занесло.

– Нет-нет, не извиняйтесь, полковник Рич. Вы наш человек – мы тоже любим то, что можно понять. Убийство, к примеру, доступно всем. Спасибо, что пришли.

– И вам спасибо, Гордон. Я всегда приезжаю сюда к Большой Раздаче и началу сатурналий. Ни за что бы не отказался.

– Еще раз, спасибо, Рич. Итак, начинаем. Сейчас на арену выйдут клоуны-самоубийцы, завоевавшие наши симпатии в прошлом году, а затем мы с вами увидим и лабиринт, и мотористов, и быстрые серпоциклы, а под конец состоится Большая Раздача. Надеюсь, упаковки с пивом у вас наготове, ведь нам не захочется пропустить ни единого момента нашего шоу.

49

В нижних рядах дорогого теневого сектора, в отгороженной занавесями ложе сидели Микеланджело Альбани с Терезой и Нора Олбрайт. На Альбани был легкий пиджак из шелка-сырца цвета умбры и соломенная шляпа с традиционной егерской лентой в черно-белую клетку. Нора надела белое хлопковое платье и красную шляпку-таблетку с прикрепленной черной вуалью. Вуаль она опустит, если Гарольд будет убит.

Норе трудно было совместить Гарольда, знакомого ей по Кин-Вэлли, с Гарольдом из Охотничьего Мира. Надо же, парень из ее городка участвует в самом престижном событии здешних Игр! При этом он все тот же старина Гарольд, неуклюжий, крепко уверенный в себе и очень везучий.

– Волнуешься? – спросила ее Тереза.

– Ужасно хочу, чтобы он победил, – кивнула Нора. – И ужасно боюсь. Как по-твоему, Майк, есть у него шанс?

– И даже очень хороший. Блестящая была мысль – позвонить Филакису и рассказать о подставе с картой предателя. Этим ты обеспечила нам Большую Раздачу, а Гарольда, когда он получил психологический перевес, уже не остановить. Расслабься и наслаждайся играми.

– Постараюсь, – Нора промокнула глаза платочком, – но не знаю, смогу ли.

– Вон уже клоуны выходят. Они ведь тебе нравятся, да?

– Да, – просветлела Нора, – они смешные.

– Вот и посмейтесь, а я пойду вниз подготовить Гарольда. Не волнуйся за него, дорогая. Он удачливый, а это куда важнее любого умения.

50

Клоуны вышли на арену под гром аплодисментов. На участие в этом номере претендовали артисты со всего мира: если твоя смерть кого-то повеселит, то ты погиб не напрасно.

– Сегодня, – продолжал Филакис, – к нам присоединится мистер Томми Эдвардс, директор и продюсер Школы клоунов-самоубийц. Мы будем комментировать проделки клоунов вместе с ним. Привет, Томми.

– Привет, Гордон. Вижу, представление скоро начнется.

– Верно, Томми. Сейчас на арене воздвигают двухэтажную модель старинного банка. Как называется ваш спектакль, Томми?

– «Ограбление банка». Номер основан на старых выпусках «Кистоунских копов»[9].