Первеницы мая

Когда Блез переступил порог комнаты Сидры, на него вдруг нахлынуло дурное предчувствие, но он тут же его отогнал, чтобы целиком сосредоточиться на наблюдении. Дышать было тяжело, комнату наполнял странный тяжелый дух: смесь запахов шалфея, угля и костной муки. Блез обошел комнату в темноте, водя по стенам ладонями. Ни поддельных картин, ни поддельных шкафов, ни фальшивой деревянной обшивки. Только три запертые двери.

За первой оказалось нечто вроде монашеской кельи: узкая кровать, прикроватный столик и странный стул из переплетенных корней – больше ничего.

За второй – гардеробная, где висели две накидки, подбитые мехом выдры, и с десяток одинаковых платьев из грубого неокрашенного льна. С годами они приняли форму тела хозяйки. Коснувшись их, Блез снова ощутил необъяснимый страх.

К последней двери вели три сточившиеся ступени. Она была заперта, а в связке, которую Манфред двумя пальцами протянул Тибо, гневно раздувая ноздри, ключа от нее не было. Тогда Блез решил проделать старый трюк, за который мама столько раз его упрекала. Он отстегнул подтяжку, зубами разломил зажим и воспользовался им как отмычкой. Навык он не растерял.

Едва Блез вошел, как у него перехватило дыхание. Смрад стоял невыносимый. Животный, растительный, минеральный – неопределимый запах. Он закашлялся. Стуча себе в грудь, бросился отворять ставень единственного слухового окна. На черный сланец пола упал пыльный квадрат солнечного света. Блез обернулся, моргая. В жизни он не видел ничего подобного.

Вдоль стен стояли узкие столы, а на них – банки с желтоватой жидкостью, в которой плавали ощипанные вороны, освежеванные крысы, бычий желудок, матка лани, когти хищников, обезглавленные рыбы, лягушки без конечностей, яичная скорлупа. По стенам развешены мешочки с шерстью, гривой, волосами и ногтями. С потолка свисают пучки сухих трав – будто перевернутый луг. У Блеза волосы встали дыбом, а на спине выступил холодный пот. Перед ним была лаборатория.

Лаборатория ведьмы.

В ужасе, в предвкушении подошел он к вращающемуся столику. Песочные часы, счеты, чаши, мензурки, флаконы самых различных форм, ложечки золотые, серебряные, оловянные, нефритовые, хрустальные… Он потянулся к одной из них, но что-то его остановило.

– Гляди-ка, к нам гость.

У Блеза екнуло сердце. Он обернулся и понял, что сбылись худшие опасения. На пороге стоял Жакар, весь в пыли, с длинной щетиной, волосы грязные, рубашка в пятнах, на виске вздулась синяя жила, а у ног замер Стикс, и оба застыли в дверной раме, как фигуры на картине. Гнетущая тишина давила на грудь еще сильнее смрада. Казалось, прошла вечность, прежде чем Жакар прервал ее коротким:

– Фас.

Мощным прыжком Стикс вскочил на крутящийся столик, и приборы разлетелись по углам. Он оттолкнулся лапами, взмыл и повалил закрывшегося руками Блеза, кинувшись ему на грудь. Челюсти сомкнулись на горле наставника, кровь брызнула на стены. Жакар довольно улыбнулся. Он выждал несколько долгих секунд и лишь потом оттащил своего пса за ошейник. Стикс облизывал пасть.

Блез чувствовал спиной холодный сланцевый пол, а шеей – горячую кровь, бьющую из него пульсирующим потоком. Сквозь туман он увидел склонившегося над ним принца. Голос его звучал как со дна колодца:

– Не повезло, Френель. Не ты один решил воспользоваться тем, что этот кретин дрыхнет в моей постели. Я зашел к себе кое-что забрать, прежде чем откланяться. Стикс почуял тебя шагов за двадцать отсюда и сообщил мне. Эй, это не все. Прощай, Френель, я уплываю. Да и ты, похоже, отчаливаешь. Тебя ждет долгое путешествие.

Жакар обыскал его, нашел дубликаты, позвенел ими с упреком и сунул себе в карман. Затем взял Блеза за ноги и потащил из комнаты, пересчитав его головой три каменные ступеньки. За ним тянулся широкий красный след.

Все случилось очень быстро. Зажатый между метлой и шваброй Лисандр видел, как Жакар зашел в комнату Сидры, хотя и не понял, откуда он взялся. Он услышал звук бьющегося стекла, приглушенный рык и бросился на помощь своему наставнику. Но в коридоре наткнулся на Амандину, которая вернулась за фартуком. Она тоже услышала шум, но, зная, какие опасности скрывает северное крыло, вытолкала Лисандра с неожиданной для нее силой. Теперь он бежал звать подмогу.

В комнате Сидры Амандина обнаружила Блеза, лежащего на полу с бледными губами, окровавленной рубашкой и разодранным горлом. Жакар вышел из темного угла, где затаился, услыхав шаги.

– Прикуси язык и уберись здесь, – приказал он. – Закрой двери на замок. И ты знаешь, что тебя ждет, если хоть пикнешь.

Она кивнула.

– Клянись.

Она помотала головой.

– Клянись, ненормальная.

– Он умрет? – прошептала служанка, которую все считали немой.

– А тебе-то какое дело?

Под глазом у Жакара задергалась жилка. Никогда еще Амандина не смела ослушаться – ни его, ни Сидру. Он влепил ей пощечину.

– Клянись!

В погасших глазах служанки заблестели слезы. Она поднесла руку к щеке.

– Но это же господин Блез де Френель, – простонала она.

– Представь себе, я узнал. Предупреждаю! Используй язык как положено. Клянись. Сию секунду.