Первенцы

Она отшатнулась. Попятилась назад. Голова шла кругом, и Итка не могла ни за что зацепиться взглядом, чтобы остановить это. Развернулась и побежала, спотыкаясь, куда-то в промозглую тьму. За ней, дыша порывами ветра прямо в затылок, бросились мертвецы. «Он прав», – говорили они, но Итка и без того это знала. От этого осознания и хотелось сбежать – далеко-далеко, чтобы слова Бруно не гремели в ушах барабанной дробью. Она совсем сбила дыхание и, обняв старую сосну, сползла на холодную землю. Где-то в чаще сердито заухала сова. Итка вытерла слезы рукавом, но только сильнее испачкала лицо. Натянула на голову капюшон шерстяной накидки, поджала ноги и могла бы, наверное, полностью слиться с окружающей темнотой, если бы не голос Куницы:

– А вот и ты, – произнес он и коротко засмеялся. – Скучно с тобой в прятки играть.

В иных обстоятельствах Итка, может, даже посмеялась бы вместе с ним: она в самом деле никогда не умела прятаться. Даже глухонемой Сташ находил ее в два счета, а уж с Гашеком, который слышал ее едва сдерживаемый смешок, игра была досадно короткой – и это в Кирте, что едва ли не целиком состояла из разной степени укромности уголков. Куница сел напротив, скрестив ноги, и потянулся, чтобы скинуть с нее капюшон, но она не позволила. Повел плечом:

– Ладно. Притворюсь, что тебя не видно. Потом мне надоест, я уйду, и тебя сожрут волки. Так-то.

– Почему ты такой злой? – нарочито раздраженно буркнула Итка, сдержав непроизвольную улыбку.

– Ну, человек не зверь. С людьми гораздо веселее враждовать, чем дружить.

Она опустила голову и рассматривала его исподлобья: в тусклом лунном свете худощавый юноша и вправду напоминал куницу. Когда Итка впервые увидела его узкое, неправильное, но приятное лицо, взглянула в чуть раскосые черные глаза, она и подумать не могла, что такой милый человек, красиво подбрасывающий в воздух яблоки, может кого-то хладнокровно пытать. Однако стоило ему открыть рот, сразу закрались некоторые подозрения. Эти его странные ужимки и вольное обращение с оружием явно говорили о том, что Куница опасен, как гадюка – Гашек как-то шепнул, мол, такое прозвище подошло бы ему даже больше.

Куница подбросил что-то в ладони, и Итке показалось, будто это было маленькое колечко. Она чуть вытянулась, чтобы разглядеть, и юноша сжал кулак:

– Но-но! Сначала скажи: «Хорошо».

– Что «хорошо»? – не поняла Итка. Она не заметила, как сполз с головы шерстяной капюшон, и не стала надевать его снова.

– Спать в тепле – хорошо? – странным тоном спросил Куница.

– Хорошо, – осторожно ответила она.

– Вкусно жрать – хорошо?

– Хорошо.

– Пошли взад, хорошо?

– Хоро… – начала было Итка, но осеклась и с досадой махнула на него рукой. – Ты! Зараза! – совсем забылась она. Вздохнула: – Куда я денусь. Там же Гашек.

– Ну, вот и все, – одобрил Куница. Плюнув на ладонь, он растер слюну пальцем и показал ей круглую золотую серьгу с очень мелким орнаментом. – Давай-ка сюда.

Она приблизилась. Куница поправил ее выбившиеся из прически волосы и оттянул мочку. Ойкнув и зажмурившись, она зажала левое ухо рукой, нащупав тонкое колечко: он надел серьгу ловко, как будто жонглировал яблоками.

– Откуда… – хотела спросить Итка, но юноша уже поднялся на ноги и направился к остальным, жестом позвав ее за собой. «В самом деле, – молча согласилась она, – какая разница».

Когда они вернулись, Гашек не находил себе места. Она кивнула ему, мол, все хорошо, но его это не особенно успокоило. «Глупый, – улыбнулась своим мыслям Итка, – нельзя уберечься от всего». Она хотела было лечь спать у костра, но ее перехватил Бруно. Они отошли немного в сторону, поговорить.

– Я был в своих высказываниях излишне эмоционален, – признал вожак, заведя руки за спину. – Но, тем не менее, объективен. Видишь ли, милая, есть вопросы, особенно болезненные для каждого. Семья – один из таких вопросов. Прошу тебя не держать зла, – сказал он так искренне, что она согласилась. – Нам еще многое предстоит пережить вместе. Танаис сообщила, что мы уже у цели, но придется слегка попотеть.

– Мы у цели? – переспросила Итка. – Вы знаете, где мой отец?

– Знаем, – честно ответил Бруно, и у нее по спине пробежали мурашки. – И обязательно до него доберемся. Но сперва закончим с делами семейными.

Она, наверное, только теперь осознала, насколько сильно их с Гашеком судьбы зависят от воли этого человека. Лягушка недовольно квакнула в пруду. Стало холодно и очень страшно.

И еще ужасно болело ухо.

Глава 9. Королева мечей

В полутьме от напряжения заболели глаза. Она сделала глубокий вдох, чтобы не выдать своего присутствия: прятаться за тонкой деревянной перегородкой ненадежно, но других подходящих для этого мест в зале не было. За высокой спинкой хозяйского кресла, откуда ее точно не увидел бы ни вошедший грязный человек, ни сама хозяйка, уже стоял управляющий, нервно покусывающий ногти. Ей почудилось, будто слуга сверкнул злыми узкими глазками в ее сторону, но он не направился к ней и не вытащил за ухо из укрытия – значит, точно не заметил.