Первенцы

– А это разве работает? – Он показал на шнурок со звериными лапками. – Ну, обереги.

– Нет, конечно, что за чушь, – посмеялся через плечо главарь. – Просто красивая вещица.

Танаис распустила свои темные волосы, разделила по линии шрама и заплела с одной стороны в несколько тонких кос от виска к затылку. Поманила Итку пальцем.

– Так нужно, – объяснила женщина, делая ей ту же прическу. – Если идешь драться.

Куница затачивал камнем лезвия своих топоров, исподлобья поглядывая на Итку. Саттар о чем-то говорил с Бруно, показывая в сторону пролеска, открывающего путь к изогнутому тракту. Немтырь, чавкая, жевал гриб. Заметив Гашека, предложил ему угоститься, но он предпочел воздержаться. Беззубый пожал плечами; выплюнул, видимо, горький кусочек. И вдруг, закинув голову, завыл по-волчьи, пробирая до костей истинным подобием звериного голоса.

И спустя несколько ударов сердца ему ответили – их голоса.

Гашек обернулся на шелест и перехватил поудобнее древко копья. Волчица спокойно глядела на него странными желтыми глазами, но Бруно был прав насчет чутья: готовность защищаться окрепла в нем вместе с осознанием опасности. Однако волки редко бродят поодиночке, и эта хищница исключением не стала. Тут и там среди деревьев Гашек замечал движение. У него свело челюсти и зашумело в ушах.

– Это мы, – успокоил его голос Итки. – Мы будем сражаться вместе.

Поблескивала на полуденном солнце ее круглая золотая серьга.

Гашека окружили шесть взрослых волков. Он безошибочно узнал вожака по пляшущему в зрачках бледно-зеленому пламени. Его страх сгорел в этом странном огне, жгучем и холодном, как зимний мороз. Их сила – за его спиной, как огромные крылья. «Ты с нами, братец?» – вспомнил он вопрос главаря и понял, что ответ может быть только один.

С неба им улыбалось кровавое солнце. Они стали к нему ближе, поднявшись на холм, у подножия которого ужом извивался пустынный тракт. Все, кроме Бруно и Гашека, положили у ног по набитому колчану и короткому луку. В затылок дышали, высунув розовые языки, озлобленные, голодные волки. На дороге мелькнуло какое-то движение. Гашек растерялся, увидев, как ханза безо всякой команды одновременно кладет стрелы на тетиву. Итка шумно выдохнула, прицеливаясь; подмигнула в ее левом ухе серьга. Он перевел взгляд на тракт, когда ханза дала первый залп.

В том месте, где причудливо изгибалась тропа, несколько вооруженных всадников сопровождали тяжелую закрытую повозку. На почтительном расстоянии перед ними держались двое передовых на дорогих лошадях, замыкала колонну троица снаряженных охранников. По ним-то и стреляли лучники: разведчиков убили сразу, а по одному человеку из хвоста кто-то промахнулся – судя по страшной брани, это был Саттар. Выживший ударил коня пятками и что-то закричал людям у повозки. Вокруг нее выросла стена щитов. Занервничали заводные лошади. Гашек понял, что сейчас случится, и кольнуло под ребром от досады: жаль, до чего же жаль этих прекрасных коней!

Бесшумно, словно вовсе не касаясь земли, сорвались вниз с холма волки.

Всех коней будто разом ужалили оводы. Те, что были без седока, разбежались сразу; запряженная тройка сходила с ума, рыла копытами мокрый песок. Тесный строй охраны нарушился, ханза сделала еще выстрел; раненые не удержались в седлах. Кровь расцветила белые конские шеи. Что-то кричал своим людям, видимо, главный всадник; порубили мечами двух колдовских волков.

Следующим залпом ханза добила раненых. Немтырь зарычал, когда командир послал пару людей на вершину холма. Гашек вцепился в копье, как утопающий, но уже у подножия одна из лошадей пала от стрелы, а вторую вместе с наездником разорвала стая.

Выжившие сгрудились у повозки, как щенки у материнской груди, и это жалкое впечатление не могли исправить их мечи и доспехи. Волки окружили охрану, приводя в неистовство лошадей, и еще один всадник выпал из седла. Он успел зарезать вцепившегося ему в глотку зверя. Саттар снова выругался.

Бруно выпрямился в полный рост:

– Вы двое, за мной, – приказал он, и Гашек не сразу осознал, что обратились в том числе к нему. Куница толкнул его кулаком в спину, и пришлось сдвинуться с места, чтобы не упасть. Потом – вслед за Бруно, вниз с холма, пока из-за спины, как яд из жала, летели стрелы.

Предводитель колонны, раненый в левую руку, бросил поводья и спрыгнул на землю, обнажая меч. Порезав морду одному из волков, пошел им навстречу. Споткнувшись о корень, вдруг ускорился, побежал. Хихикнув, Куница бросил топор ему прямо в лицо. Гашек впервые так близко увидел, как дух покидает тело – верно, можно было поймать его, протянув руку. Бруно сделал знак лучникам, чтобы они спускались с холма.