Первенцы

Это был белокаменный замок посреди огромного озера – то есть, конечно, не озера, а рукотворного рва. К вратам острой надвратной башни с узенькой колоколенкой вел израненный каменный мост. Опоры его оплетали зеленой сетью водоросли и мох. Ветви деревьев торчали из черных окон, будто взывая о помощи. На ветру они казались живыми, но этот замок вымер давным-давно: лес захватил опустевшую людскую твердыню, и не страшен ему был глубокий ров. В лунном сиянии казалось, что этот покинутый дом просто спит, и мирное дыхание вздымает его высокую грудь. Он был столь же прекрасен и недоступен, как бледный небесный диск, отраженный в поверхности воды. Это были контроль и хаос, о которых Танаис говорила, заплетая ей тугие косы – и хаос здесь победил.

Хаггедка что-то прошелестела на своем странном языке; из повозки прямо в стремя буланого коня выставил ногу Саттар. Они вдвоем возглавили колонну и первыми въехали на старый мост. Ворота, запертые уже целую вечность, непреодолимым препятствием стояли у них на пути. Но прежде чем они приблизились, спокойная вода вдруг словно закипела, как похлебка в котле Немтыря. Лошади забили копытами по белому камню, заржали, яростно вскинули гривастые головы. Вороная кобыла Итки проявила свое обычное безразличие, даже когда ее всадница раскрыла от изумления рот.

Справа от моста вздыбилась кривым горбом мутная вода, и когда пузырь лопнул, в воздух взмыла усатая рыбина. Размером она была едва ли не втрое больше взрослого коня, и мутный дождь с ее заостренного хвоста окатил Саттара и Танаис с головы до пят. Причудливо изогнувшись, она, как гигантская толстая утка, пролетела мост и с ужасным всплеском ушла обратно на глубину.

– Песье гузно! – отплевываясь, заорал на ворота хаггедец. – Вконец там ошалел, дубень! А ну, зараза, открывай!

– С кем он говорит? – шепнула Итка абсолютно довольному Кунице.

– А сейчас увидишь, – усмехнулся он так же тихонько. Они-то едва успели въехать на мост сразу за упряжкой, когда выскочила страшная рыбина, и их брызгами почти не задело.

На громогласную ругань Саттара выглянул из повозки Бруно:

– Я так понимаю, мы прибыли, – констатировал он. – Дружище, нехорошо встречать товарищей подобными фокусами! Мы же к тебе не с пустыми руками!

И с этими словами он вышел, дернув за собой сжавшуюся, обезумевшую от ужаса девушку. У Итки заныло в животе. «Я не могу ей помочь, – убеждала себя она. – Ничего не могу». Завизжали истошным голосом створки ворот, зашевелились лениво, как члены немощной старухи. Не видать было, кто толкал их, преодолевая месяцы – или годы? – застоя. Их встретила одинокая тень, распростерла руки в приветственном жесте. Она напоминала очертаниями человека, но казалась намного крупнее и была увенчана удивительной высокой короной из сплетенных ветвей.

– Добро пожаловать домой! – воскликнула тень совершенно обыкновенным мужским голосом. – Я уж заждался!

– Это Анви, хранитель нашего очага, – представил его новобранцам Бруно. – Помоги-ка парням разгрузиться, а мы пока тут осмотримся с твоей новой хранительницей.

Несчастная девчонка совсем ссутулилась, ожидая побоев, но вожак просто толкнул ее в спину и вместе с ней скрылся за воротами. Итка и Танаис, спешившись, проследовали за ним. Разминувшись с коронованным Анви, она поняла, что его диковатый силуэт создавало одеяние, похожее на старательную маскировку: он весь с ног до головы был опутан растениями и кусками древесной коры, под слоем которых кое-где виднелась нормальная одежда. Самым странным оказалось его закрытое грубой деревянной маской лицо, на котором яркими звездочками светились безумные глаза. «А вдруг у меня такие же?» – отчего-то подумалось Итке. Пленница ойкнула, когда Бруно пинком под зад втолкнул ее в амбар и поставил под дверь тяжелую бочку. Как только он ушел к остальным, а Танаис скрылась где-то за колодцем, Итка, пригнувшись, подкралась на цыпочках к небольшой щели меж досок и шепнула: «Т-с-с!» Внутри что-то зашуршало.

– Как тебя зовут? – тихонько спросила Итка. Из амбара донесся приглушенный всхлип. – Я не обижу, – заверила она девушку и на всякий случай добавила: – Честно.

– Зофка, – прошептала пленница. – Спасите, добрая госпожа! Мне домой надо! Очень сильно!

– Не кричи, – цыкнула на нее Итка, опасливо оглядываясь. – О чем вы там говорили? В повозке.

– Он сказал, что отвезет меня домой, – нечетко проговорила Зофка. – Я боюсь, госпожа! Он же злобный полукровка!

Выглянув из-за амбара на подозрительный шум, Итка заметила, как блеснуло в лунном свете окованное железом ведро: Танаис возвращалась. Пришлось на время оставить Зофку наедине с ее страхами. Хаггедка сунула Итке какую-то мокрую траву:

– Собери, – как всегда коротко велела она. – Побольше.

– Так ведь глаз выколи, – возразила Итка, но это не возымело никакого действия: Танаис, похоже, решила, что эти слова означают согласие.