Первенцы

– Достань меч, – велела хаггедка в наименее подходящий для этого момент, когда Гашек делал все возможное, чтобы просто не упасть на землю. Наплевав на гордость, он обхватил ее за талию и сохранил равновесие, а потом смог, наконец, дотянуться и до оружия. Короткая усмешка Саттара где-то за спиной его раздразнила, и от миролюбивого настроения не осталось и следа: «Ну, только попадись мне сейчас кто-нибудь».

Деревня выглядела на удивление пустой, будто окрестным господам именно теперь потребовались разом все батраки. Вальяжно рассевшаяся на скамейке кошка, завидев чужаков, бросила вылизываться и благоразумно скрылась за забором. Из скромной хаты у дороги вышла, прихрамывая на одну ногу, закутанная по самые ноздри бабка с маленькой корзиной. Размахивать мечом снова расхотелось: Гашеку отчего-то казалось, что если старушка вдруг заговорит, то обязательно голосом покойной кормилицы Гавры. Одновременно, как по команде, глубоко и страшно замычали лоси. Бабка медленно подняла круглую голову, и глаза ее тоже округлились. Она чуть-чуть качнулась на месте, а потом вытянула руки вперед и заверещала:

– Смертоносицы! Возвернулися смертоносицы!

Гашеку стало легче: голос ее был ему незнаком. Тяжелый меч тихонечко скользнул в ножны. Бросив свою корзинку, бабка развернулась на пятках и помчалась обратно в дом. Несколько вскриков где-то вдалеке – и деревня затихла, как будто вымерла, воскресив в памяти удручающие виды брошенного жителями поселения под Тардой. Только вместо замковой башни здешнюю картину венчала высокая мельница на окраине.

Они были немилосердно облаяны сторожевыми собаками, и на этом все сопротивление вроде бы кончилось. Гашек пару раз замечал движение где-то в дверных щелях, но ни один из жителей не решался выйти наружу. Действовать, тем не менее, нужно было быстро, пока местные не сообразили, что опасность не столь уж велика. Они с Саттаром оббежали несколько дворов, пока Танаис поддерживала иллюзию угрозы: «Обман – дело нехитрое, – объяснял давеча громила, посвящая его в тайны искусства фокусников, – если умеешь морду держать кирпичом». Выбирать здесь было особенно не из чего, но совсем уж неподходящих лошадок, старых или не вполне здоровых, Гашек решительно забраковал – хотя хаггедец так торопился, что готов был грести даже жеребят. Когда они вывели из стойл пятерых разномастных коней и прихватили пару крепеньких мулов, Саттар подозвал своего сохатого:

– Хватит, закругляемся.

– Почему хватит? – нахмурился Гашек. – Еще же…

– Двигай! – рявкнул громила и в одно движение взобрался на спину лося, потянув за собой на веревке двух бойких жеребцов. Услышав из ближайшего сарая приглушенный вздох человека скорее разгневанного, чем испуганного, Гашек решил не возражать и сел на единственного оседланного коня. Разделив между собой свободных лошадей и мулов, они с Танаис поспешили вслед за Саттаром по проселочной дороге. Но нехорошее предчувствие, засевшее где-то в затылке с самого утра, как назло, обрело теперь живое воплощение.

Этому человеку явно было что терять. Крепко сжимая в руках полуржавые вилы, он весь дрожал, как мокрая псина. Гавкал он на них тоже по-собачьи – не получалось разобрать ни одного слова из его угроз. Саттар и Танаис, похоже, не собирались тратить на него время: они резко взяли левее, чтобы пройти мимо на безопасном расстоянии. Гашек с дороги не свернул: «Просто дурной батрак с вилами. Я могу его победить». Не успев закончить свою мысль, он подтолкнул коня в бока и потянулся к ножнам на поясе.

И батрак превратился в «осла».

Танаис придержала сохатого, обернулась на крик, но больше ничего не предприняла – только нежно, по-матерински улыбнулась. Громила вроде бы выругался по-хаггедски: он не слышал еще такого ругательства, емкого и ядовитого, как змеиный укус. Гашек вытер кровь о конский чепрак; рука отяжелела, словно окованная стальным браслетом. Его лицо теперь, верно, похоже было на лицо человека, который готов изречь глубокую мудрость, потому что разум наотрез отказывался работать. Веревка, тянувшая за ним украденных лошадей, дернулась, когда они начали отставать, и он бессознательно их подстегнул. Хватит, закругляемся, пора отсюда бежать.

Обратный путь проделали молча, под недовольное ворчание коней и отрывистые звуки вечно бодрствующего леса.

– Г-хм! – подъехав к нему поближе, почти у самого замка издал громила неопределенный звук, прокашлялся – и не произнес ни слова. Гашек перебирал в пальцах нечесаную гриву. Саттар махнул рукой и отвлекся на что-то в лесной чаще, предоставляя его самому себе. Может быть, они все обсудят когда-нибудь потом.