Первенцы

– У каждого бронтского школяра три дороги, – степенно начал объяснять Батенс. – Непыльная и прямая – закончить академию и приискать, как говорится, местечко для спокойной службы. Извилистая, в горку – прорваться в Столицу и попробовать там удержаться. И, конечно, самая короткая – вылететь неоперенным птенчиком. О, у меня есть любимая история на эту тему, – хлопнул он себя по вздутому животу, – как выгнали одного пройдоху, который залез под юбку молодой ректорше. Бежал из города, как говорится, сверкая пятками, и не сказать было, что хромой. Ректор, ясное дело, развелся, а куда подевался школяр…

– Куры заклевали, – процедил Куница. – Насмерть.

Едва Гашек собрался озвучить созревший вопрос, неожиданно напала икота, а Куница в это время подстегнул лошадь и уехал на корпус вперед остальных. «Ладно, – пожал плечами Гашек. – Тогда в следующий раз».

Они распрощались на перекрестке: господин Батенс с друзьями отправился по своим делам, с прищуром оглядев напоследок ханзу, а они поехали на юго-запад, придерживаясь большого тракта. «Какой интересный человек, – весело отметил Бруно. – Так ответил на самые важные мои вопросы, будто я вовсе их не задавал. Несказанно рад буду встретиться с ним снова».

В дороге дни пролетали незаметно – Гашек старался все время быть чем-то занятым, чтобы в голову не лезли дурные мысли. Даже выучил несколько слов на хаггедском, хотя Саттар каждый раз находил к чему придраться в его произношении.

– Не «жервас», говорю, а «шиервас», – поправлял он, двигая губами, как жующий конь. – Это значит «семья» или «племя».

– Много в Хаггеде племен? – захотелось вдруг узнать Гашеку.

– Угу. И у каждого еще свои заморочки.

– Например?

– Например, – сплюнул Саттар вязкую слюну, – кое-кто считает, что надо сдохнуть в битве или победить, а плен – это, нахер, не про нас. Сраные традиции.

Танаис одарила его каким-то странным взглядом, но громила прикинулся, что не заметил. «Не ладят они в последнее время, – подумал Гашек, – с тех пор, как Марко…» К счастью, мысль он не закончил – его поманил пальцем главарь.

– Должен тебя предупредить, – со всей серьезностью произнес Бруно. – Сейчас мы окажемся в стенах Рольны, славного городка, и встретимся с моим старым знакомым. Его зовут Збинек Гоздава, он из благородных, но не вздумай обратиться к нему «господин» – только «гетман» или по имени, если все пойдет хорошо. Степень его гостеприимства зависит от настроения и погоды, так что на всякий случай держись поближе.

Гашек кивнул и из любопытства поинтересовался:

– Откуда ты его знаешь?

– В свое время он получил награду за мою голову. С тех пор мы с ним добрые друзья.

Ему не слишком хотелось улыбаться, но он зачем-то сделал это все равно. Когда Бруно разговорился с хаггедцем, Гашек рассеянно потрепал лошадь по шее и погрузился в задумчивость. «Славный городок» Рольна – следующий на пути после Бронта, если ехать оттуда по тракту на восток. Еще немного западнее, и он оказался бы в окрестностях знакомых мест. Чтобы не вспоминать, почему дом пришлось покинуть, он вынул пробку из бурдюка и выпил все содержимое. К его радости, возможность пополнить запасы представилась уже очень скоро: на горизонте вырастали городские стены.

За воротами они свернули на одну из немощеных улиц, в конце которой, как огромный ящик для инструментов, темнело угловатое здание в два этажа. Подъехав поближе, Гашек разглядел в некоторых окнах нелепые синие занавески. Одна из них резко дернулась в сторону, и за ней показался голый по пояс человек, который выбросил наружу обглоданную кость и снова скрылся в глубине здания. Здесь не хватало только зазывалы. «И что мы тут делаем?» – запутался в собственных мыслях Гашек. Он наклонился к Бруно и задал вопрос иначе:

– Где мы?

– Это, братец, знаменитый рольненский сиротский приют.

Гашек осмотрел дом еще раз и убедился, что глаза его не обманывают. Сказал уверенно:

– Это бордель.

– А разве одно другому мешает?

Действительно, здесь никому ничего не мешало: протяни только руку, и любое из удовольствий – твое. Уже на входе их окружила стайка разновозрастных девушек и женщин, которым Бруно вполголоса объяснил цель их прихода. Одна из сироток упорхнула куда-то в полумрак коридоров, а затем, вернувшись, провела ханзу в соседнее помещение. Гашек терялся в этом водовороте цветов и запахов: пестрые ткани застиранных платьев, хлеб и брага, восковые пятна на полу.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнул человек, восседающий за столом в центре зала на единственном стуле среди скамеек. Широкоплечий и крупный, почти как Саттар, он не носил бороды, и гладкое круглое лицо его обледняли черные, до плеч, волосы. Гоздава – а это был, очевидно, гетман – раскинул руки в приветственном жесте: – Сааргетский ублюдок, мой лучший контракт! Тебя до сих пор никто не переплюнул. Ну, как оно?

– Здравствуй, Збинек, – гораздо сдержаннее ответил Бруно. – Тот вопрос уже решен. Я к тебе по другому поводу.

– Весь внимание! Соловей, принеси-ка ты нам чего покрепче, пусть девчонки чуток отдохнут.