Первое дело Еремея

— У нас чёткий график, отец Еремей. Свободных патрульных, патрульных без напарника нет. Быть может, завтра?

— Да я, капитан, совершенно не претендую быть полноценным напарником. Но если вы меня поставите третьим, постараюсь патруля не испортить.

Видно было, что Брасье больше всего хотел бы, чтобы он, Еремей, пошёл бы досыпать. Это читалось на лице капитана безо всякого ментального зондирования. Но богатырь пересилил недостойный порыв.

— Разумеется, отец Еремей. Я просто думал, что сегодня у вас был достаточно напряженный день.

— Да. Как и для всех нас. Может быть, Боррис и Шалси?

— Боррис, отец Еремей, сейчас отдыхает. Он сменит меня к утру. А Шалси… Шалси вместе с молодым О’Коннором. Пожалуй, вы можете быть с ними. Только… — капитан замялся.

— Говорите, говорите!

— У патрулей четкая иерархия. Шалси старший, О’Коннор младший…

— А я могу нарушить сложившееся взаимопонимание, да? Чтобы никого не обидеть, пусть я буду самым младшим.

После такого заявления Брасье возразить было нечего, и спустя самое непродолжительное время усилённый (или ослабленный?) патруль вышел на свой маршрут.

Вышли вовремя. Прошли мимо бараков, подошли к площади перед домом совета — и солнце скрылось.

Наступила темнота

Не ходи за ворота

Кто на улицу попал —

заблудился и пропал…

Древний стишок удивительно точно передавал чувства, охватившие Еремея. Действительно, только что кругом было светло и спокойно. А сейчас… Тёмное небо, тёмный скит. В окошках бараков горят огоньки, но огоньки эти делают уличную тьму ещё гуще.

Ничего. В семинарии учили, как справиться с тьмой. Он выполнил упражнение «кошачий глаз». Кот, одолжи свои глаза, не навсегда, а до утра. Присказка глупая, но чем глупее, тем легче запоминается.

И зрение изменилось — из мглы проступили строения, затем дорожки, а затем и всякая мелочь. Например, патрульные Шалси и О’Коннор.

За всё придётся платить — полдня потом окружающее будет серым, цвета поблекнут, да и далёкие предметы станут туманными, размытыми. Но выбирать не приходится. Радуйся, что наделён даром смены зрения. Не каждому дано.

Они двинулись по дорожке. Район патрулирования невелик, как невелик и сам Но-Ом. Маршрут представлял собою петлю — дойти до домика Еремея, затем до церкви, обойти её кругом, вернуться к домику Еремея, выйти на окраину поселения, обращенную в сторону стоянки Людей Льда, пройти немного по окраине, вернуться на дорожку бараков, прийти к дому старшины и затем вновь повернуть к церкви. На словах — очень запутанный маршрут, но Еремей держал скит в сознании, и получалось просто. Не даром ходил он по Но-Ому. Не доходит через голову, дойдет через ноги, учил величайший Лек-Сий.

Шли они тихо. Добрый люди спят, ни к чему мешать их сну. А злодеи должны быть застигнуты врасплох и уничтожены.

Только вот кто — злодеи? Злодеи-то кто? Ему, Еремею, головой нужно работать, а не только ногами. Это, вероятно, и хочет от него Брасье.

Или нет?

В темноте и тишине думалось хорошо. Шалси и О’Коннор чуть отстали, не желая отвлекать священника от дум. Получается, он и в самом деле своим присутствием мешает нормальному патрулированию? Вдруг, да и упустят… Что? Что упустят?

Тут другое. Совсем другое. Никто не любит героев, кроме детей и увечных. Потому что герой делает то, что обязан был сделать ты сам, и потому служит тебе укором. Вот и он, Еремей, явно метит на роль героя. Жили без него, жили, а тут пришёл мальчишка и всех посрамихом.

То есть он-то знает, что не он, и не всех, но со стороны именно он, и именно всех. Ему даже Люди Льда меч дали в награду. И место указали заветное, самородное. Кстати, не забыть проверить, правда ли самородное. А зависть есть грех смертный, и как всякий грех, ищет свой путь к сердцу ближнего.

Вдруг капитан Брасье боится, что патруль натолкнется на таинственного похитителя? Тогда Еремей в очередной раз станет героем!

Ах, нехорошо! Это не к сердцу Брасье. а к его собственному пробивается грех! Просто сам он чувствует, что слава его дутая, да и нет никакой славы, лишь в его воображении разве. Гордыня, вот название греху. Банальная гордыня. Славы взалкал. Первым парнем на селении мечтаешь стать. В семинарии-то был сорок первым. А сюда попал — и давай хвост распускать! Сайрина-то Брасье придумал стрелами Люха-пророка жечь. А рэт-лемутов перебили Люди Льда. Сам же он единственное, что сумел — подстрелил нетопыря, да и то… Был ли нетопырь, или один лишь морок?

Мучает тебя бес честолюбия, потому и навязался к патрульным. Год никто не мог раскрыть загадку исчезновений, ждали — вот придёт Еремей!

А он, Еремей, самый обыкновенный.

Они вышли к околице. Строить периметр? От кого?

Еремей вспомнил, как совсем недавно восхищался действиями людей Льда. Да, эти ребята не промах, мастера подкрадываться. И все-таки похищать поселенцев?