Первые славянские монархии на северо-западе Европы

В 996 г. король Оттон III, вышедший уже из юношеских лет, предпринял путешествие в Италию. В феврале собралось в Регенсбурге войско дла сопровождения за Альпы молодого короля. Духовные князья лично, с огромной свитой, были при войске; в середине месяца прибыл сюда и сам Оттон. Уже и тогда в его душе происходила борьба мирообладания с отречением от мира. Рассказывают, что разговор с Ромуальдом, аббатом монастыря Св. Эммерама в Регенсбурге, произвел на него глубокое впечатление. На низкой скамейке сидел он у ног аббата, со слезами покаяния выслушивал его увещания, каялся ему в своих грехах и так потом говорил своим спутникам: «Воистину Дух Божий говорит устами сего мужа!» В Павии он получил известие о смерти папы Иоанна XV, в Равенне назначил в кандидаты на папский престол родственника своего Бруно, сына герцога Хорутанского Оттона, который и избран был римским духовенством в папы под именем Григория V. Новый папа 21 мая венчал его в Риме императорской короной. Посещение Италии не прошло даром для Оттона. Здесь так успешно удалось ему все устроить по своему желанию: восстановить немецкое господство, освободить Рим от власти Кресцентия, близкого человека поставить в папы; здесь в блистательном свете явилось перед ним императорское величие; между тем по ту сторону Альп безуспешная война со славянами не вела ни к каким добрым результатам. Оттон близок был к мысли, что поприще его деятельности и есть именно Италия и что он есть счастливый преемник западных римских императоров. Но вместе с тем за Альпами живее почувствовал он расположение к аскетическим подвигам и мистицизму, признаки чего обнаруживались в нем и ранее. Лишь только узнал он все значение мирского могущества, как овладело им настроение, в котором все земное он готов был считать ничтожным. Самые противоречащие состояния уживались в душе этого юноши, развившие в нем фантастический взгляд на жизнь, опасный для каждого человека, но страшный в государе с обширной властью. Случилось так, что люди, с которыми он сошелся здесь, могли только усилить и развить в нем это странное душевное настроение[182].

«Этот христианнейший император, – говорит об Оттоне жизнеописатель Войтеха, – питавший всегда величайшую любовь и имевший ревностное попечение о рабах Божиих, часто во время пребывания своего в Риме разговаривал с Войтехом и, сделавшись другом его, с охотой слушал беседы его». Понятно, какого рода были эти беседы. Не могло быть душ более родственных, много общего имели они, весьма тесные узы уважения и любви связывали императора с Войтехом.

В свите императора находился и архиепископ Майнцский Виллигиз, знавший события в Чехии как стране, подчиненной его верховному надзору. Он желал возвратить Войтеха на пражскую кафедру; но там произошли обстоятельства, которые уже не обещали Войтеху доброго приема в его пастве. Мы упоминали, что еще перед оставлением им Праги Вершовцы грозили выместить свой гнев на его братьях. Болезнь Болеслава II и особенное расположение к этому роду заправлявшего тогда делами Болеслава III способствовали усилению Вершовцев; а вторичное самовольное оставление кафедры должно было возбудить неудовольствие против Войтеха и его родни и в самом князе. Однако Болеслав II не допустил тогда вспыхнуть кровавой вражде между двумя сильными родами. Когда в 995 г. из Чехии отправлен был вспомогательный отряд на помощь Оттону III, воевавшему тогда с бодричами, находившийся в этом отряде старший брат Войтеха Собебор жаловался королю Оттону на притеснения и неприятности, которые приходится переносить его роду. Самое живое участие в положении его принял польский князь Болеслав, также помогавший Оттону в походе на полабских славян; он пригласил Собебора в Польшу, обласкал и наградил его. Но поступок Собебора оскорбил чешского князя и вызвал его негодование на всех Славниковцев, которые доселе пользовалась исключительным положением в стране, владели обширными поместьями, живя в славной столице князей любичских Любице. Теперь пробил последний час Славниковцев: 25 сентябри 996 г. сделано было нападение на Любицу, в которой заперлись члены рода Славниковцев со своей ратью. Отчаянная защита их оказалась безуспешной: город был взят, все население его, мужское и женское, избито, братья Войтеха умерщвлены перед алтарем, где искали они прибежища; их богатства и поместья конфискованы[183].