Первые славянские монархии на северо-западе Европы

Но трудно было провести народ, его всего менее удавалось обмануть католическому духовенству. Если проповедь веры и завоевания шли рука об руку, то, в свою очередь, славянские народы, в попытках вырваться из-под чужеземной власти, первым делом старались уничтожить церкви, духовенство и все, напоминавшее им о новой вере. Очевидно, тут шли по противоположным направлениям интересы народа и интересы старшин его. Это ненормальное отношение между властью и народом вело к внутренним переворотам, общественным смутам, перемене правителей. Мы укажем на одно событие из конца X в., которое подтвердит мысль нашу. В то время как маркграф Тидрих и герцог Бернгард своей жадностью, по выражению Гельмольда, выводили славян из терпения и жестокими притеснениями делали их положение невыносимым, сильнейшие и более известные тогда князья славянские (дело идет о славянах полабских) стоят в весьма близких отношениях к императору и этим графам. У графа Бернгарда была племянница, руки которой домогался князь Мстивой. Сначала граф соглашался на этот брак, чем и расположил Мстивоя в пользу немецкой политики. В 982 г. Мстивой отправляется вместе с Оттоном в Италию против сарацин и ведет с собой отряд в тысячу воинов[198], из которого никто не остался в живых. Возвратившись из Италии в 983 г., когда началась жестокая двенадцатилетняя славянская война, Мстивой снова вошел в переговоры о руке обещанной ему девушки, но получил оскорбительный ответ: «Не годится родственнице герцога выходить за собаку». Скоро граф осознал резкость своих слов и послал сказать Мстивою, что он согласен выдать за него свою родственницу. Глубоко оскорбленный, Мстивой гордо отвечал: «Благородной племяннице великого графа прилично быть за высокородным мужем, а не за таким, как я, псом. До большой чести дослужились мы, что даже и за людей-то не считают нас! Но помните, весьма больно кусается сильная собака!» Тогда Мстивой воспользовался обнаружившимся против немцев сильным движением между славянами и решился жестоко мстить за обиду. Он явился к лютичам, в город Ретру, рассказал на народном сейме, как его оскорбил саксонский граф, и возбудил в лютичах справедливое негодование. «Поделом тебе, – говорили ему, – ты презираешь своих соплеменников и дружишь с саксами; но поклянись, что ты отстанешь от них, и мы встанем за тебя». Он дал клятву; тогда началось суровое истребление храмов, избиение духовных лиц[199].

Достаточно, кажется, видно из этого примера, что князья, впутываясь в немецкую политику, через это отделялись от народа и вставали во враждебные к нему отношения. Как глубоко было в тогдашнем мире, даже между сильнейшими представителями его, убеждение в величии императорской власти, в обширных правах ее раздавать титулы и привилегии, показывает пример искательства королевской короны такими лицами, как Стефан Угорский и Болеслав Польский.

Сильные государи славянские, чешский и польский, выступают из границ национальной политики, впутываются в интересы немцев и частью помогают им добивать славян, частью враждебно сталкиваются между собой, изменив двадцатилетнему дружному взаимодействию. Польша, недавно еще[200] с помощью чешского войска усмирявшая врагов своих, потом в союзе с Чехией располагавшая запутанными делами империи, высказывается теперь как страна молодая, ищущая простора и расширения территории; польский князь Мечислав не только «с чрезмерным войском» спешит на помощь Оттону против полабских славян, но в то же время «подносит ему редкие подарки и себя предает во власть его», является на помощь к Оттону, когда он предпринимал походы на Чехию, и помог немцам отнять у Болеслава Чешского Мишну и Лужицы. Уже тогда, вероятно, начался захват Польшей чешских земель, бывший причиной войны между Чехией и Польшей 989–990 гг., о причинах и следствиях которой довольно неопределенно говорят источники. Эти два государя, повелевавшие довольно численными народами, соединившимися уже в политическое целое, ослабляли друг друга междоусобной войной в то время, когда северные соседи их изнемогали в неравной борьбе с немцами. В двухлетней чешско-польской войне лютичи являются союзниками чехов, немцы – союзниками поляков.