Первый день весны

Я подумала, что, наверное, мамочка Стивена хотела бы, чтобы умер какой-нибудь другой ребенок, особенно если б этот ребенок умер вместо ее Стивена. Она, наверное, хотела бы, чтобы это был любой другой ребенок во всем огромном мире, даже ребенок ее лучшей подруги. Обычно, когда люди говорят, что чего-то не пожелаешь и своему злейшему врагу, это означает, что ты, скорее всего, пожелаешь злейшему врагу именно этого и даже будешь радоваться, глядя, как это с ним случится. Было очень мало такого, чего я не пожелала бы Донне.

Линда продолжала болтать, не говоря на самом деле ничего нового, — к сожалению, она часто так делала.

— Она говорит, это еще хуже, потому что он для них был зеницей ока, — сказала она. — Я спросила ее, что это значит, и она сказала — это значит, что они любили его больше всего. Я сказала, что мы и так знали. Мы же с тобой знали, верно? Знали, да, Крисси? Знали, что они жутко носятся с ним, да? Мы всегда так говорили, верно?

— Линда, — сказала я, — тебе нужно помолчать. От твоего голоса у меня в ушах головная боль.

— О нет… Извини.

Я прошла по садовой дорожке к дому Стивена и три раза сильно стукнула в дверь. Долгое время никто не отвечал. Я подумала, что мамочка Стивена, должно быть, так сильно горевала, что просто легла и тоже умерла. Я бы сдалась и просто ушла оттуда, но это означало бы, что Линда была права, а я терпеть не могла, когда Линда оказывалась права, поэтому постучалась снова — и стучала, пока дверь не открылась.

Мамочка Стивена выглядела намного хуже, чем тогда, на игровой площадке. Ее лицо было серым, как рыбья кожа под чешуей, а щеки свисали с костей, вялые, болтающиеся под бледно-розовыми глазами.

— Что тебе нужно? — спросила она серым голосом. Я не знала, что сказать. Не ожидала, что она будет выглядеть так ужасно. На самом деле, вообще не могла вспомнить, зачем мне так уж понадобилось стучаться в эту дверь.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Что тебе нужно?

— У вас дома часто бывает полиция. Зачем они приезжают?

— Уходи. И перестань лезть в дела, которые тебя не касаются.

Я собиралась сказать ей, что раз уж Стивен был убит, а полиция ищет того, кто совершил это убийство, то меня это на самом деле касается, потому что я совершила это убийство, — но проглотила эти слова. Подумала, что она, наверное, не захочет этого слышать.

Мамочка Стивена начала закрывать дверь, но я придержала эту дверь рукой.

— Он все еще мертв? — спросила я. Это была не просто болтовня для того, чтобы заполнить время, — я хотела знать ответ. Прошло так много дней с тех пор, как умер Стивен, что я потеряла счет времени, и я думала, что он уже скоро должен вернуться. Он был всего лишь малышом, и я считала, что он должен ожить быстрее.

Лицо мамочки Стивена сдулось, словно лопнувший воздушный шарик, как будто все кости этого лица исчезли или превратились в воду.

— Знаешь, кто ты такая, Крисси Бэнкс? — сказала она.

— Кто? — спросила я.

— Дурное семя.

«Дурное семя». Мне это понравилось.

— Они еще не нашли, кто убил его? — спросила я.

— Уходи, — повторила она.

Я вспомнила, как большой грузный мужчина вынес из синего дома птичье тельце Стивена. Безмятежно-неподвижное, словно Стивен спал, лежа в сильных руках, настолько бугристых от мышц, что они могли бы раздавить его.

Позади мамочки Стивена открылась дверь гостиной, и оттуда вышел его папа. Я чуяла запах его тела с того места, где стояла. Оно очень сильно пахло телом — кожей, по`том — и стоячим воздухом. Он остановился в прихожей и посмотрел на меня поверх плеча мамочки Стивена.

— Сьюзен дома? — спросила я.

— Сьюзен? — переспросила мамочка Стивена, как будто не знала, кто это.

— Она дома?

Не пошевелившись, даже не вдохнув, папа Стивена закричал:

— СЬЮЗЕН! — так громко, что я подпрыгнула. Ответа не было.

— Ее нет дома, — сказал он.

— А вы не знаете, где она?

— Где-то, — сказала мамочка Стивена.

— Ну, все где-то, — хмыкнула я.

Папа Стивена ушел по коридору в кухню. Он закрыл за собой дверь, но липкий запах все равно доносился сюда. У мамочки Стивена был такой вид, словно она опять собирается закрыть дверь, поэтому я сказала:

— Его ведь убил мужчина, верно?

— Что?

— Стивена убил мужчина. Мужчина, которого я видела. — Эти слова легко сорвались у меня с языка. Всего лишь другая версия истории, которую я поведала полицейским в школе.

— Какого мужчину ты видела?

Я почувствовала, что она пытается докопаться до меня, поэтому пожала плечами и произнесла:

— А, так. Неважно.

— Какого мужчину ты видела?

— Я видела, как в тот день из переулка вышел мужчина. В тот день, когда Стивен был убит.

— В тот день? В субботу? Ты уверена?

Я снова пожала плечами. С того момента, как она открыла дверь, я ощущала какой-то странный холод, словно от трупа, но теперь, когда ее лицо из призрачного стало человеческим, я почувствовала, что тоже оживаю.

— Вроде того, уверена, — ответила я.

— Ты сказала полиции? Они ведь приходили к вам в школу, верно? Ты им сказала?

— Может быть. Плохо помню.

Мамочка Стивена шагнула вперед и оказалась так близко, что мне пришлось отвернуть лицо.