Первый день весны

Когда Молли выпила шоколад и съела две с половиной булочки, а я поглядела, нет ли на улице перед вокзалом полиции, и доела оставшуюся половину, мы просмотрели полку с подержанными книгами в углу кафе. Я скучала по таким книгам: с пожелтевшими страницами, мягкими от возраста, словно лепестки цветов. Когда Молли была младше, я каждую субботу давала ей немного денег — обычно один фунт, — чтобы она могла потратить его в благотворительной лавке. Пока Молли рассматривала украшения и настольные игры, я снимала с полок книги в бумажных обложках, подносила их к носу и вдыхала запах миндаля и пыли. Однажды на книжной обложке я увидела лицо Стивена, гладкое и курносое, с улыбкой во весь рот. «Мой брат Стивен: ангел, отнятый дьяволом». Книга Сьюзен, та самая, что вновь бросила меня под яркий свет прожекторов, когда я только-только начала осваиваться в темноте. Книга, с которой началась охота, завершившаяся тем, что нам с Молли пришлось бежать к полицейской машине, закутавшись в простыни. На этом моя жизнь под именем Люси закончилась, и я подумала, что, возможно, именно этого и хотела Сьюзен: забрать часть моей жизни, как я отняла часть ее. После этого мы перестали ходить в благотворительные лавки, потому что мысль о том, что я снова могу наткнуться на эту книгу, была слишком пугающей. Я скучала по теплу, по запаху отсыревших ковров, а Молли скучала по исцарапанным побрякушкам, которые считала сокровищами. Она спросила, почему мы больше туда не ходим, и я хотела сказать: «Не спрашивай меня. Спрашивай Крисси. Это она проползает в нашу жизнь и отнимает у тебя то и это. Это она знаменита. Это ее вина». Но вместо этого ответила, что у нас просто слишком много дел. Я смотрела на книгу по вегетарианской кулинарии, когда в кафе вошла другая-мать с двумя другими-детьми. Мальчик и девочка сели за стол и сняли свои пухлые куртки, пока женщина покупала им напитки и рулетики с беконом. Она была старше меня — настоящая взрослая. Поставив на стол завтрак для детей и присев на стул, женщина достала из своей сумки книгу в твердом переплете и открыла на заложенной странице. Я следила за ними, притворяясь, будто совсем не слежу за ними.

— Так, на чем мы… Ах, да. Мы только что прочитали главу про дракона, верно? Вы помните?

Девочка кивнула и передвинула свой стул так, чтобы прислониться к боку женщины. Время от времени она указывала на какую-нибудь картинку, и женщина наклоняла книгу, чтобы показать эту картинку мальчику. Я видела, что Молли выглядывает из-за края книжной полки, чтобы тоже видеть картинки.

Посмотри, как она читает книгу своим детям. Посмотри, как ее дочь прижимается к ней. Ты не взяла в дорогу ничего, чтобы занять Молли. Твое тело — не подушка для Молли. У тебя слишком много острых углов и жестких граней. Минус один балл. Минус два балла. Минус три.

— Молли, — произнесла я громче, чем намеревалась. Девочка оглянулась, окинула нас взглядом и снова повернулась к другой-матери. — Ты не хочешь выбрать книгу?

— Отсюда?

— Да. Выбери книгу с картинками. И где много глав. Длинную.

— Зачем?

— Хочу почитать тебе.

Молли окинула долгим взглядом другую-мать и других-детей, шагнула ко мне и спросила, понизив голос:

— Почему ты повторяешь за ними?

Щекам стало жарко.

— Надень пальто, — сказала я. — Иначе пропустим поезд.

* * *

Весь первый час в поезде Молли дулась, а я пыталась собрать себя в кучку. Перечисляла то, что видела вокруг, ходила в туалет, чтобы подставить запястья под холодную воду, и концентрировалась на дыхании так сильно, что мне казалось, будто я уже не человек, а искусственное легкое с руками и ногами.

Через полтора часа поездки пробило десять утра, и в голове раздался тревожный стук. Мое время с Молли больше не стремилось вдаль, как разматывающаяся катушка; у него было резкое окончание, подобное земле, вспухающей навстречу летящей под откос повозке. В милях отсюда, в здании службы опеки Саша вошла в приемную. Осмотрелась по сторонам. Через полчаса она должна осознать, что я не приду, а уже через час вызовет полицию. Стук в ушах вел обратный отсчет.

Молли подышала на стекло и нарисовала на нем грустную рожицу.

— Вот так я себя чувствовала, когда ты сказала, что я не могу взять книгу. Хотя сначала ты сказала, что могу. Чтоб ты знала.

— Спасибо, что сообщила.

— Куда мы едем?

— Туда, где я когда-то жила.

Молли склонила голову набок.

— В ту школу?

— Нет. Не туда. Этого места больше нет. Оно исчезло.