Первый день весны

Кто-то сказал, что мамочке Стивена не следует идти домой одной, и все посмотрели на мамочку Бетти, потому что, когда мы шли маршем, она старательно всем показывала, будто это она присматривает за мамочкой Стивена. Мамочка Бетти заволновалась; наверное, потому, что знала: если она отведет мамочку Стивена домой, то не сможет поучаствовать в сплетнях, которые начнутся, как только мамочка Стивена выйдет за дверь. Я видела, как она подыскивает отмазки, чтобы не делать этого, но не смогла достаточно быстро ничего придумать, поэтому ей пришлось идти. Я подумала, что она, наверное, доведет мамочку Стивена до ворот ее дома, а потом бегом помчится обратно.

— Бедняжка, — сказала мамочка Донны, как только они вышли за дверь. — И как только такое могло случиться?

— Они спутали его с моим Робби, именно с ним, — охнула мамочка Роберта.

— С ума сойти, да? — произнесла мамочка Вики. — Когда поймают того, кто это сделал, надо убедиться, что они опубликуют именно его фото. А не спутают его с каким-нибудь другим убийцей.

— Она так исхудала, — заметила миссис Харольд.

— Исхудала, — согласилась мамочка Вики. — Я приносила ей жаркое, но она, наверное, даже не притронулась.

— Да, — сказала мамочка Донны, — я приносила ей пастуший пирог[14], и запеканку с курицей, и кофейный кекс, и еще суп, который можно замораживать…

— О-о, — протянула мамочка Вики. — Как много! Так мило с твоей стороны.

— Я не приносила никакой еды, но Робби нарисовал для нее красивую картинку, и я отнесла ей, — сказала мамочка Роберта.

— Правда? — спросила мамочка Вики.

— Да, — подтвердила мамочка Роберта. — Понимаешь, я подумала, что именно это ей и нужно.

Я подумала, что если твой ребенок умер, то рисунок другого ребенка, который не умер, — это на самом деле совсем не то, что тебе нужно. Но у меня ведь не было никаких детей, так что я не могла знать этого точно.

— Когда я была в их доме, так ужасно пахло, — заметила миссис Харольд. — Прямо воняло тухлятиной. Я сказала ей: «Мэри, может, позволишь мне прибраться здесь?» — но она не разрешила. Даже не пустила меня на кухню, чтобы сделать для нее чай.

— А они продолжают расспрашивать детей, вы знаете? — произнесла мамочка Вики секретным голосом. Она дернула головой в нашу сторону, на тот случай если остальные мамочки забыли, кто такие дети. Линда и Вики выдували через соломинки пузыри в свой лимонад и смеялись, и я притворилась, будто тоже это делаю, чтобы мамочки не поняли, что я подслушиваю. — На днях они приходили поговорить с Гарри. С Гарри! «Вы знаете, что ему всего пять лет?» — спросила я их.

— И к Донне приходили тоже, — подхватила мамочка Донны. — Сегодня утром. Кажется, они решили, будто она могла видеть его в то утро, но я не знаю, почему. Я отправила их прочь, не стала с ними церемониться — а с чего бы? «Мы все те выходные провели у моей мамы, — сказала я им. — Донна не могла ничего видеть».

Все остальные мамочки по очереди рассказали, как полицейские приходили поговорить с их детьми. От злости у меня урчало в животе. Я жалела о том, что в те выходные Донна была у своей бабушки. Теперь ее уж точно не посадят в тюрьму.

— Видеть личико Робби на этой фотографии… — сказала мамочка Роберта. — Я так нервничаю, что хочу умереть. Меня сейчас стошнит… Честное слово.

— Дженнифер, — резко сказала мамочка Донны, — придется сделать или то, или другое. Выбери уже.

— Что ж, ужасно любезно с твоей стороны, — отозвалась мамочка Роберта. — Ты не испытала такого потрясения, как я. Когда его лицо смотрит на меня… поневоле задумаешься, верно? Самое худшее даже не то, что Стивен умер. Мы не просто похоронили маленького мальчика — мы похоронили целую эпоху. То время, когда мы позволяли нашим детям играть на улице и думали, что они в безопасности, когда считали, будто что-то подобное не может случиться на наших улицах… Вот что мы действительно потеряли — нашу беззаботность. То, что случилось со Стивеном, заставило нас потерять ее.

Она прекратила болтать как раз тогда, когда я решила, что она никогда не остановится и так и будет бубнить и бубнить, словно викарий на воскресной службе. Другие мамочки посмотрели друг на друга, и на лицах их было написано: «О чем это все?», и «Зачем она все это говорит?», и «Думаешь, она действительно свихнулась?» — а затем мамочка Вики сказала:

— Думаю, тебе лучше не говорить такие вещи в присутствии Мэри, Дженнифер.

Снаружи начало темнеть, и мамочка Вики принялась убирать еду со стола так, как ее обычно убирают хозяева дома, когда полагают, что другим людям пора покинуть их дом. Мамочка Роберта снова смотрела на газету. Я подумала, что она, наверное, собирается сунуть ее к себе в сумку, чтобы показывать другим людям фотографию Роберта-не-Стивена и говорить им, как сильно ей от этого хочется умереть или блевануть. Она как будто куда больше интересовалась фотографией Роберта, чем самим Робертом, который в этот момент облизывал розетку на стене.

— Пойдем к стенке для стоек? — предложила я Линде, когда мы вышли из дома. Еще не наступил настоящий вечер, и подступающая темнота была по-летнему бледной и размытой.