Песчаная роза

– Я думал, ты меня даже не узнаешь. – Сергей вздохнул, и ее голова от этого вздоха сдвинулась вниз по его животу, по твердым мышцам. – Что это ты делаешь? – спросил он через несколько мгновений.

– А я тебя не то чтобы и узнала. – Она перестала дразнить его быстрыми короткими поцелуями и засмеялась с тем самым бесстыдством, которое возникло в ней так неожиданно и оказалось таким приятным. – Откуда мне было тебя знать? Ты ведь не был мне мужем вообще-то. Вот, изучаю теперь.

– Твоя раскованность очень возбуждает. – Он произнес это серьезным тоном, но живот вздрагивал от смеха. – А если продолжишь целовать…

Она продолжила. Потом спросила:

– Так?

– Да-а… И так, и этак – всяк. Ты не против, чтобы мы продолжили вместе?

– Как я могу быть против? – Ксения перевернулась и, приподнявшись, посмотрела в его глаза. – Я же просто изголодавшаяся женщина, неужели не понимаешь?

– Понимаю.

Тень мелькнула по его лицу, и оно сразу переменилось совершенно. Стало чужим.

– Извини, – сказала она. – Что-то я и правда… Слишком раскованная.

– От этого я только счастлив.

– А от чего несчастлив?

Он молчал.

«Не стоит себя обманывать, – подумала Ксения. – Я действительно совсем его не знаю. В прошлый раз он приехал на час и исчез на десять лет. Что намерен делать сейчас? Вряд ли я есть в его намерениях. Скорее всего, у него уже давно другая женщина, это совершенно естественно».

Она представила, как выглядит сейчас – голая, растрепанная, целующая его куда ни попадя с бесстыжим и самоуверенным хихиканьем. От стыда у нее засвербило в носу.

Она села. Вывернутое наизнанку платье лежало на полу рядом с разбросанным бельем. Ксения оделась и только потом поднялась с пола. Она слышала, что Сергей одевается тоже.

– Ты голоден? – спросила она, обернувшись.

– Нет. – Он уже завязывал галстук. – Но если ты голодна, можем где-нибудь поужинать. Рестораны еще существуют?

– Существуют, – ответила она.

В сравнении с Парижем ресторанов в Москве, конечно, было мало, но она и в имеющихся не нуждалась. Ходила с Андрюшей в кафе «Красный мак» на углу Столешникова и Петровки, там подавали мороженое с кремом и взбитыми сливками, Андрюша называл его трехэтажным и очень любил. Но не звать же Сергея на мороженое.

Он выглядит так же безупречно, как всегда. Что связано с этим словом?.. А! Когда-то он говорил, что она слишком уверена в его безупречности. Сохранилась ли у нее та уверенность? Как бы там ни было, этот льняной нездешний костюм идет ему чрезвычайно. Ему теперь сорок шесть лет. Для мужчины – расцвет. Так считают, кажется. Впрочем, по отношению к нему – не кажется. Интересно, английский у него галстук или монпарнасский? Какие же глупости ей интересны! Но что делать, если не стало безразлично все связанное с ним?

– Да, пойдем в ресторан, – сказала она. – Сейчас переоденусь.

– По-моему, не обязательно. Платье прекрасное.

Он произнес это тем отстраненным тоном, каким делают комплимент посторонней женщине. Это лишь подтверждало ее догадку о том, что она значит в его жизни.

– Домна сшила, – сказала Ксения.

– Однако!

– Она училась шитью у монашек. Те, оказывается, не только рясы шили. Все же подожди, пожалуйста, я приведу себя в порядок.

Умывшись и причесавшись, она вернулась в комнату. Сергей стоял у окна, глядя на улицу. В тусклом вечернем свете его силуэт едва угадывался. Он был так отделен от нее, так как-то невозможен… У нее стеснилось дыхание.

Ксения выдвинула ящик стола и достала из эбеновой шкатулки колье с песчаной розой. Нэп давно кончился, Торгсин, где она за франки из своей парижской сумочки покупала обувь для Андрюши, закрыли год назад, одежда в обычных магазинах продавалась такая, что на нее и смотреть не хотелось, к тому же за ней надо было стоять в длинных очередях. Но денег, которые каждый месяц приносил в конверте Федорец, хватало вполне, тем более при Домниной рачительности. Ксении почти не приходилось тратить те, что она зарабатывала уроками, и она клала их на сберегательную книжку, каждый раз с горечью думая, что непонятно, для чего их сберегает. А крепдешин, немыслимо вообще-то дорогой, она купила в ЦУМе, где ассортимент был более разнообразным и даже утонченным. Платье из такой ткани, если бы шить в ателье, обошлось бы рублей в двести, наверное. Крепдешин был расписан по светло-бежевому фону едва различимыми бледно-золотыми цветами. Ксения выбрала его потому, что узор подходил к единственному ее украшению.

– Можем идти, – сказала она, застегнув фермуар.

– А Андрей… Он так поздно возвращается из школы?

Голос Сергея дрогнул в начале фразы. Или показалось, что дрогнул.

– Уже каникулы начались, – ответила Ксения. – Андрюша в пионерском лагере. Сегодня утром уехал. И Домна уехала к тетке в деревню.

Глава 24

Ей казалось, все произошедшее между ними длилось несколько минут. Но в действительности прошло довольно много времени. Когда вышли на улицу, воздух уже был сумеречно-синим и становился все темнее. Хотя день ведь в июне длинный.

– Кажется, есть ресторан в «Национале», – сказала Ксения. – Или в «Метрополе»? В библиотеке что-то такое говорили, но я не запомнила.