Песчаная роза

Он так обрадовался, что показалось, ветер ударил ему в лицо и чуть не сбил с ног. Хотя никакого ветра не было, июньский день был тих и ясен. Он остановился в растерянности. Его тень упала на тетрадку, лежащую у нее на коленях. Она подняла глаза и произнесла с такой радостью, от которой его растерянность тут же улетучилась:

– Ой, Роман Николаевич! Вы хорошо себя чувствуете!

Такая фраза могла быть не первой, а второй или третьей в длинном разговоре. Да, он действительно чувствовал себя неплохо. И только сейчас понял, что улучшение началось с того дня, когда они встретились здесь же, в парке, три месяца назад.

– Здравствуйте, Соня, – сказал Роман. – Как я рад вас видеть!

Он и в прошлую с ней встречу сказал то же самое. И тогда, и теперь это было чистой правдой. Странно, что все время, прошедшее между встречами, он не догадывался, что может ощутить эту радость снова. Хотя что сделал бы, если бы и догадался?

– Я тоже очень рада, – ответила она.

И, тоже как в прошлый раз, Роман поверил, что это не фигура речи. Соня не казалась человеком с душой нараспашку, но он вдруг понял, как называется то, что есть она: сама правда.

– Сонь, – сказал мальчишка, – а спроси его. Может, он знает.

– Сережа! – ахнула она. – Ну как так можно?

– А что такого? Сама говоришь, спрашивать не стыдно.

– Извините, Роман Николаевич, – сказала она. И объяснила Сереже: – Нельзя говорить о присутствущих в третьем лице.

По выражению Сережиных глаз Роман догадался, что тот не понял про третье лицо. И что Сонино утверждение в любом случае кажется ему сомнительным. Кто он ей, интересно? На нее совсем не похож, но общаются как близкие люди.

– Спросите, Соня, – сказал Роман. – Может, я в самом деле знаю.

– А вы кем работаете? – тут же поинтересовался мальчишка.

– Сережа! – снова воскликнула Соня.

– Археологом, – ответил Роман.

– Ого! Круто. Не, тогда вы вряд ли знаете…

– Роман Николаевич, вы знаете, как решать задачи через уравнения? – вздохнув, спросила Соня. – И делить пятизначные числа на двузначные в столбик с остатком? У них на все это была контрольная, у Сережи двойка. Надо сделать работу над ошибками, а он понятия не имеет, как, и постеснялся учительницу спросить.

– Ага, все имеют понятие, а я один спрашивать буду, как придурок!

– Почему обязательно придурок… – начала было Соня.

– Могу попробовать, – сказал Роман.

Ему стало весело, как давно уже не было. Соня и мальчик были источником такой ясности, о существовании которой он успел забыть.

Задачка, которую надо было решить с помощью уравнения, оказалась элементарной. Он удивился, что Соня с ней не справилась. И в столбик разделил на автомате, хотя ему не приходилось этого делать уже лет сто.

– Вы нас просто спасли! – воскликнула Соня, когда он записал на листке решения. – Это завтра надо сдать. Мы бы весь вечер сидели и все равно не решили бы. Я не решила бы, – уточнила она.

– Я тоже, – охотно согласился Сережа. – И кому надо в столбик делить, когда калькулятор в телефоне! А вы точно археолог? – поинтересовался он.

– Точно, – заверил его Роман. – Просто в математической школе учился.

– Зачем? – удивился тот. – Разве археологам нужна математика?

– Во всяком случае, не вредит. Но вообще-то я ее просто любил.

По тому, как блеснул его взгляд, Роман догадался, что практичный ребенок прикидывает, какую пользу можно извлечь из знакомства с ним.

– А вы здесь близко живете? – подтверждая его догадку, спросил Сережа.

– Даже если Роман Николаевич живет с тобой в одном подъезде, делать математику ты будешь самостоятельно, – тут же ответила Соня. Зазвонил телефон, лежащий на лавочке рядом с ней. Она взглянула на экран и сказала: – Мама твоя.

– Не говори про математику, – быстро попросил Сережа.

– Обязательно скажу. И Жене тоже. – Она поднесла телефон к уху. – Да, Алеся.

Роман тут же понял, на кого похож этот мальчик. На маму свою, конечно.

В те несколько секунд – меньше минуты точно, – когда Соня слушала голос в телефоне, ее лицо не изменилось. То есть не знающий ее человек не заметил бы перемены. Но Роман так долго видел перед собой в больнице ее глаза и так значимы они стали для него тогда – собственно, ее глаза и были ею, – что он стал узнавать каждую их линию, походящую на песчаные линии пустыни и на волны флавус Тиберис. И каждую перемену, происходящую с Соней, видел поэтому в ее глазах.

– Я поняла, Алеся, – сказала она. – Да, Сережа со мной. Уроки делает. Думаю, через полчаса.

– Я не успею за полчаса! – заныл Сережа. – По русскому сочинение задали и по английскому слова учить!

Соня положила телефон в карман и сказала:

– Пойдем домой. Сядешь сочинение писать. И кота не забудь накормить.

– А ты куда?

– У меня важная встреча. – Она положила тетрадь по математике в ранец. – К маминому приходу сделаешь все уроки сам.

– А где она? – тут же спросил он.

– У врача. Там очередь, а у нее телефон разрядился.

Ее голос был так же спокоен, как взгляд. Казался таким же спокойным. Она встала с лавочки. Сережа тоже вскочил, схватил ранец и побежал по аллее. Вряд ли он заметил, что Соня ускоряет шаг.