Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

 Так Норден, провел пять лет в училище, три года в космосе и еще два года в колледже по новейшей теории астронавтики, прежде чем получить свою нынешнюю должность.

Мало игр, в которые можно играть в космосе; долгое время играли в карты и шахматы, пока какой-то хитроумный англичанин не решил, что полет дротиков будет очень хорош в отсутствие гравитации. Расстояние между метателем и доской было увеличено до десяти метров, но в остальном игра все еще подчинялась правилам, выработанным веками в атмосфере пива и табачного дыма — в английских пабах.

Гибсон  и доктор Скотт играли в дартс.

Гибсон был очень доволен, обнаружив, что у него довольно хорошо получается. Ему почти всегда удавалось победить Скотта, несмотря на изощренную технику противника. Которая состояла в том, чтобы осторожно установить «стрелку» в воздухе, а затем, с расстояния двух метров, прищуриться и ловко шлепнуть.

Скотт оптимистично нацеливался на утраивающую двадцатку, и тут на них на всех обрушилось первое в этом рейсе волнение — в комнату вплыл Брэдли, держа в руке бланк:

— Не поверите, — сказал он своим мягким, тщательно модулированным голосом, — но за нами погоня.

Все уставились на него. Первым пришел в себя Маккей.

— Пожалуйста, объяснись, — чопорно сказал он.

— Там «Марк III», ракета-перехватчик, сломя голову гонится за нами . Он только что стартовал с Дальней Станции и должен нагнать нас в четыре дня. Они хотят, чтобы я поймал его с помощью нашего радиоуправления, когда он будет проходить мимо, но это вряд ли удастся, — он, скорее всего, пройдет более чем в ста тысячах километров от нас.

— А что? Кто-то забыл свою зубную щетку?

— Похоже, он везет срочные медикаменты. Вот, док, взгляните сами.

Доктор Скотт внимательно изучил послание.

— Очень интересно. Они думают, что у них есть противоядие от марсианской лихорадки. Это сыворотка, ее изготовили в Институте Пастера. Они, должно быть, очень уверены в ней, если пошли на все эти хлопоты.

— Ради всего святого, что такое «Марк III», не говоря уже о марсианской лихорадке? — взорвался Гибсон.

Доктор Скотт ответил прежде, чем кто-либо успел открыть рот.

— Марсианская лихорадка — это не совсем марсианская болезнь. По-видимому, она вызывается земным организмом, перенесенным нами туда, и который любит новый климат больше, чем старый. Это как малярия: люди не часто умирают от нее, но экономические последствия очень серьезны. В год процент потерянных человеко-часов…

— Большое вам спасибо. Я понял. А ракета-перехватчик?

Хилтон плавно влился в разговор:

— Просто маленькая, радиоуправляемая, высокоскоростная, автоматическая ракета. Используется для перевозки срочных грузов между космическими станциями, или для погони за космическими кораблями, когда они что-нибудь забывают дома. Когда она будет в радиусе действия радиолуча, то возьмет наш пеленг и направится к нам. Эй, Боб, — вдруг сказал он, повернувшись к Скотту, — почему они не отправили перехватчик прямо на Марс? Он мог бы добраться туда быстрее нас.

— Потому что его маленьким пассажирам это бы не понравилось. Мне придется создать для них несколько культур, в которых они будут жить, и, как няньке, ухаживать за ними. Я в этом не специалист, но думаю, смогу вспомнить некоторые вещи, которые делал в Сент-Томасе.

— А неплохо бы, — попытался пошутить Маккей (с ним это случалось редко),  — нарисовать Красный Крест снаружи?

Гибсон глубоко задумался.

— Я считал, — сказал он после паузы, — что жизнь на Марсе  является здоровой как физически, так и психологически.

— Вы не должны верить всему, что читаете, — протянул Брэдли. — Не понимаю, зачем кому-то вообще понадобилось лететь на Марс. Он плоский, холодный, полный жалких полуголодных растений, похожих на что-то из Эдгара Аллана По. Мы вложили туда миллионы и не получили ни пенни обратно. Каждый, кто отправляется туда по собственной воле, должен пройти обследование психиатра. Не обижайтесь.

Гибсон только дружелюбно улыбнулся. Он научился не обращать внимания на цинизм Брэдли примерно на девяносто процентов, но никогда не был до конца уверен, что тот только притворяется оскорбляющим. Тут, в кои-то веки, капитан Норден проявил власть, скорее для того чтобы высказываемые тревога и уныние не просочились в печать. Он бросил на своего офицера-электронщика сердитый взгляд. — Я должен вам сказать, Мартин, — что хотя мистер Брэдли и не любит Марс, он одинаково плохо относится и к Земле, и к Венере. Так что не позволяйте его мнению угнетать вас.

— Не позволю, — засмеялся Гибсон. — Но есть одна вещь, которую хотелось бы уточнить.

— А это что такое? — с тревогой спросил Норден.

— Неужели мистер Брэдли относится к мистеру Брэдли так же «плохо», как и ко всему остальному?

— Как ни странно, да, — согласился Норден. — Это показывает, что по крайней мере одно из его суждений верно.

— Туше, — пробормотал Брэдли, на этот раз растерявшись. — Я удалюсь глубоко возмущенный и буду сочинять подходящий ответ. А  ты, Мак, рассчитай координаты ракеты, я хочу знать, когда она должна войти в зону досягаемости нашего радиомаяка?