Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

«Арес» должен был причалить меньше чем через неделю и Марс уже превратился в маленький диск, на поверхности которого даже невооруженным глазом виднелись многочисленные отметины. Гибсон позаимствовал большую карту планеты и начал изучать названия ее главных объектов — имена, которые были даны, по большей части, более века назад астрономами, конечно же, никогда не думавшими, что эти имена будут использоваться в повседневной, обычной жизни. Как поэтичны были эти старые картографы, когда рылись в мифологии! Даже один взгляд на эти слова на карте заставлял кровь стучать в венах — Девкалион, Элизий, Аркадия, Атлантида, Утопия, Эос…[19] Гибсон мог сидеть часами, лаская языком эти чудесные имена, чувствуя будто перед ним открывает свое магическое окно очарования Китс[20]. Но, что огорчало, — на Марсе не было морей, опасных или иных, и его обширные земли без них выглядели сиротами.

Траектория «Ареса» пересекала орбиту планеты, через несколько дней двигатели должны были погасить относительную скорость корабля. Маневр, необходимый для изменения направления полета от Фобоса к Деймосу, был тривиальным, хотя Маккей и потратил на это несколько часов вычислений. Разговоры за обеденным столом были только об одном — что будет делать каждый когда попадет на Марс.

Планы Гибсона можно было описать одной фразой — «увидеть как можно больше». Его намерение за два месяца узнать целую планету пожалуй, было немного оптимистично , хотя Брэдли и утверждал, что для Марса и двух дней вполне достаточно.

Волнение, вызванное приближением конца путешествия, в какой-то степени отвлекло Гибсона от его личных проблем. Он встречался с Джимми, наверное, с полдюжины раз в день за едой и во время случайных встреч, но они так и не возобновили свой прежний разговор. Какое-то время Гибсон подозревал, что Джимми намеренно избегает его, но вскоре понял, что это не совсем так. Как и все остальные члены экипажа, Джимми был очень занят подготовкой к концу путешествия. Норден был полон решимости привести корабль в идеальное состояние и в настоящее время проводилась огромная работа по проверке и обслуживанию.

Несмотря на занятость, Джимми много думал о том разговоре. Поначалу он испытывал горечь и гнев по отношению к человеку, который нанес обиду, пусть и неумышленно, его матери. Но вскоре он лучше начал понимать того Гибсона и его чувства. Джимми был достаточно проницателен, чтобы понять, что Гибсон не только многое утаил, но и постарался представить свое поведение в как можно более лучшем свете. Но даже учитывая это, было очевидно, что Гибсон искренне сожалеет о прошлом и стремится загладить вину, даже несмотря на то, что прошла уже целая жизнь.

Было странно ощущать возвращающийся вес и снова слышать отдаленный рев двигателей. «Арес» согласовывал свою скорость со скоростью Марса. Маневрирование и окончательная корректировка курса заняли более двадцати четырех часов. Когда все закончилось, Марс был в дюжину раз больше, чем полная Луна с Земли. Гибсон впервые наблюдал  великие красные пустыни. Но простое слово «красный» не давало никакого представления о разнообразии цветов на этом медленно увеличивающемся диске.

Некоторые участки были почти алыми, другие — желто-коричневыми, самым распространенным был цвет толченого кирпича.

В Южном полушарии стояла поздняя весна, и полярная шапка уменьшилась до нескольких сверкающих белых пятнышек там, где снег все еще упрямо держался на возвышенности. Широкая полоса растительности между полюсом и пустыней была по большей части бледно-голубовато-зеленой, но все мыслимые цвета и оттенки можно было найти на этом пестром диске.

«Арес» плыл по орбите Деймоса со скоростью менее тысячи километров в час. И по мере того, как проходили часы, Деймос все увеличивался, пока с расстояния в несколько сотен километров не стал казаться таким же большим, как Марс. Но какой контраст он представлял! Здесь не было богатых красных и зеленых цветов, только темный хаос беспорядочных скал, которые выступали к звездам под невозможными (для нормальной планеты) углами в этом мире практически нулевой гравитации.

Жестокие скалы медленно приближались и проплывали мимо них, «Арес» осторожно пробирался ориентируясь на радиомаяк, который Гибсон слышал несколько дней назад.

Вскоре он увидел на почти ровной площадке, несколькими километрами ниже, первые признаки того, что человек когда-либо посещал этот мир. Торчали два ряда вертикальных столбов, а между ними была натянута сеть тросов. Почти незаметно «Арес» приближался к Деймосу, главные двигатели давно не работали, хватило маломощных вспомогательных, так как вес корабля здесь составлял всего  несколько сотен килограммов.[21]