Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

Там простирались пустыни и оазисы, Большой Сырт[24] появился и исчез прежде, чем Гибсон успел его узнать.

Они были уже на высоте пятидесяти километров, когда появились первые признаки того, что воздух вокруг них сгущается. Слабый и отдаленный звук, казалось, исходивший из ниоткуда, начал наполнять каюту. Разреженный воздух трепал их несущийся снаряд слабыми пальцами, но его сила быстро возрастала. Гибсон чувствовал, как нарастающее сопротивление гасит скорость, свист воздуха стал настолько громким, что нормально разговаривать стало невозможно.

Казалось, что это длилось очень долго, на самом деле — всего несколько минут. Наконец вой ветра медленно затих вдали. Сопротивление воздуха снизило скорость ракеты, ее нос и, острые как ножи, крылья, покрытые огнеупорным материалом  раскалившимся до вишнево-красного цвета, быстро остывали. Теперь уже не космический корабль, а просто самолет мчался над пустыней со скоростью около тысячи километров в час, направляясь по радиолучу к Порт-Лоуэллу .

Гибсон впервые увидел поселение в виде крошечного белого пятна на горизонте, на темном фоне «Залива Авроры». Пилот заложил вираж по пологой дуге и пошел на посадку.  Когда ракета накренилась, Гибсон сделал моментальное фото — полдюжины больших круглых куполов, тесно прижавшихся друг к другу. Затем земля понеслась ему навстречу, послышался ряд мягких толчков, и машина медленно покатилась к стоянке.

Он был на Марсе. Он достиг того, что для древнего человека было красным огоньком движущемся среди звезд, что для людей всего лишь столетие назад было таинственным и совершенно недостижимым миром и что теперь было передовым рубежом человеческой расы.

— Неплохая встреча, — заметил пилот. — Весь транспортный парк здесь. Я и не знал, что у них так много исправных машин!

Навстречу им мчались две маленькие приземистые машины с очень широкими шинами. У каждой из них была герметичная водительская кабина, вмещающая двух человек, и на каждой снаружи висели  встречающие, ухватившись за что придется. За ними следовали два больших полугусеничных автобуса, тоже полных народу. Гибсон, не ожидавший такой аудитории,  начал сочинять короткую речь.

 — Полагаю, вам еще не приходилось пользоваться ими, — сказал пилот, доставая две дыхательные маски. — Они нужны чтобы добраться до блох.

(Блох? О, Неужели эти маленькие машины и есть знаменитые «песчаные блохи»? )

— Сейчас я помогу. Кислород в порядке? Ну пошли. Поначалу это может показаться немного странным.

Воздух медленно с шипением выходил из кабины, пока давление внутри и снаружи не выровнялось. Гибсон почувствовал, как его обнаженную кожу неприятно покалывает, атмосфера вокруг него была теперь тоньше, чем над вершиной Эвереста. Потребовалось три месяца акклиматизации на «Аресе» и все ресурсы современной медицинской науки, чтобы он смог выйти на поверхность Марса в одной  кислородной маске.

Ему льстило, что так много людей пришло его встречать. Конечно, нечасто Марс посещают знаменитости, но он думал, что у этой маленькой занятой колонии не будет времени на многолюдную встречу.

Доктор Скотт появился рядом с ним, все еще неся громоздкий металлический ящик, который он так бережно нянчил в течение всего путешествия. При его появлении колонисты бросились вперед, совершенно не обращая внимания на Гибсона, и столпились вокруг Скотта. Гибсон слышал их голоса, настолько искаженные в этом разреженном воздухе, что их почти невозможно было разобрать.

— Рад видеть тебя, док!… Давай мы понесем его!… У нас все готово, в больнице ждут десять пациентов. Через неделю мы уже будем знать, насколько препарат хорош… Давай, садись в автобус, потом поговорим!

Прежде чем Гибсон понял, что происходит, Скотт и его ящик уже были в автобусе, раздался пронзительный вой мощных моторов. Обе машины укатили в сторону Порт-Лоуэлла.

Гибсон чувствовал себя таким глупым, как никогда в жизни.

Он совершенно забыл про сыворотку. Для Марса ее прибытие было несравненно важнее, чем визит любого писателя, каким бы выдающимся он ни был на Земле. Это урок, который не скоро забудется.

Хорошо, «песчаные блохи» были на месте. Один из них спешил к нему:

— Мистер Гибсон? Я Вестерман из «Times» — то есть из «Martian Times». Очень рад с вами познакомиться. Скажи…

— Хендерсон, Начальник транспортного парка, — перебил его высокий человек с резким лицом, явно раздосадованный тем, что подошел не первым. — Ваш багаж забрали, запрыгивайте в агрегат.

Вестерман хотел подвезти Гибсона, взять интервью, но был вынужден сделать хорошую мину при плохой игре, поскольку ссориться с начальством…  

Гибсон и Хендерсон по очереди забрались в «блоху» Хендерсона через гибкий пластиковый мешок, который был простым, но эффективным шлюзом.  Маска была с облегчением сброшена, те несколько минут, проведенные в атмосфере, были для него настоящим испытанием. Он чувствовал себя тяжелым и вялым, радость от высадки на Марс потускнела. После трех месяцев невесомости ему потребуется время, чтобы привыкнуть к трети своего земного веса.