Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

Последнее замечание, подумал Гибсон, пересекая Бродвей (ширина аж! пятнадцать метров), могло бы быть девизом  колонии. Он все еще не вполне оправился от своего первоначального разочарования, обнаружив, как мал Порт-Лоуэлл и как мало в нем той роскоши, к которой он привык на Земле. Со своими рядами однообразных металлических домов и немногочисленными общественными зданиями он больше походил на военный лагерь, чем на город, хотя жители делали все возможное, чтобы украсить его. Высаживали земными растения. Некоторые из них под действием низкой гравитации выросли до внушительных размеров, и теперь Оксфорд-Серкус[25] был усыпан подсолнухами в три человеческих роста. И хотя они стали сильно мешать, ни у кого не хватало духу их убрать, но если они будут продолжать расти такими же темпами, то скоро потребуется опытный лесоруб, чтобы уничтожить их, не подвергая опасности городской госпиталь.

Гибсон задумчиво шел по Бродвею, пока не добрался до Мраморной арки, где сходились купола номер один и два. Здесь он обнаружил «Джордж» единственный бар на Марсе, занимающий важное стратегическое положение рядом с воздушными шлюзами.

— Доброе утро, мистер Гибсон, — сказал Джордж. — Надеюсь, шеф был в хорошем настроении.

Поскольку он покинул административное здание менее десяти минут назад, то Гибсон подумал, что секретов здесь не бывает, новости в Порт-Лоуэлле распространяются со скоростью звука, и большая их часть, похоже, передается через Джорджа.

Джордж был интересным персонажем. Поскольку профессия содержателя таверны не входила в перечень необходимых на Марсе, его официальной профессией была другая — заведующий театра.  На Земле он был известным артистом эстрады, но неразумные требования трех или четырех жен, которых он приобрел в порыве юношеского энтузиазма, заставили его принять решение эмигрировать. Теперь он был вполне доволен жизнью. Ему было уже за сорок — один из самых старых людей на Марсе.

— У нас шоу на следующей неделе, — заметил он, подавая Гибсону еду. — Один или два вполне приличных номера которые стоит посмотреть. Надеюсь, ты  пойдешь.

— Конечно, буду ждать с нетерпением. Как часто у вас такое бывает?

— Примерно раз в месяц. У нас еще три раза в неделю проходят киносеансы, так что скучать не приходится.

— Ну… Я рад, что в Порт-Лоуэлле есть ночная жизнь.

— Я бы мог тебя удивить, рассказав кое-что на эту тему… А это не  появится в желтой прессе? 

— Я не пишу для таких газетенок, — возразил Гибсон, задумчиво потягивая местное пиво — совместное детище гидропонной фермы и химической лаборатории. Да к нему нужно было привыкнуть . Бар был совершенно пуст, в это время дня все в Порт-Лоуэлле работали. Гибсон вытащил свой блокнот и начал делать записи, машинально насвистывая при этом какую-то мелодию — привычка часто раздражающая других , и Джордж контратаковал, включив в баре радио.

Это была живая программа, посланная на Марс откуда-то с ночной стороны Земли (бог знает какое количество мегаватт затрачено), а затем пойманная и ретранслированная станцией на низких холмах к югу от города. Прием был хороший. Гибсон задался вопросом, стоило ли посылать концерт довольно посредственного сопрано и небольшого оркестра из мира в мир. Но половина Марса, вероятно, слушала его с разной степенью сентиментальности и тоски по Земле — и в том и в другом никто бы из их никогда не признался.

Гибсон закончил список из нескольких десятков вопросов, на которые нужно было найти ответы.

Все было так странно. Трудно было представить, что в двадцати метрах — по другую сторону этого прозрачного пузыря, поджидала смерть от удушья. Почему-то это чувство никогда не беспокоило его на «Аресе»; в конце концов, космос это космос. Но здесь, среди зелени, в это не верилось.

Внезапно Гибсон почувствовал почти непреодолимое желание покинуть узкие улочки и выйти под открытое небо, в эти зеленые поля. Едва ли не в первый раз он заскучал по Земле, где это делалось так легко.

— Джордж, — я здесь уже давно, а еще не выходил наружу.  У тебя не будет никаких клиентов в течение часа или около того. Будь умницей, составь мне компанию, выведи меня через шлюз — всего на десять минут.

«Без сомнения, Джордж считает эту просьбу довольно безумной». — Немного смущенно подумал Гибсон.

Он был не прав, это случалось часто, большинство новичков обращались именно с такой просьбой после первых нескольких дней под куполом. Джордж выполнял просьбы, как нечто само собой разумеющееся, любой хозяин стремится удовлетворять прихоти своих клиентов.

Джордж философски пожал плечами, размышляя, не стоит ли ему обратиться за дополнительными кредитами в качестве психотерапевта, и исчез в подсобке. Он вернулся через минуту, неся пару дыхательных масок.

— Убедись, что губчатая резина плотно прилегает к твоей шее. Ладно, пошли. Но только десять минут!