Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

Обсерватория находилась примерно в пяти километрах к югу, за холмом, там огни Порт-Лоуэлла не мешали ее работе.

Гибсон ожидал увидеть башню с куполом, как на Земле. Но здесь был маленький пластиковый пузырь жилых помещений, а все приборы находились на открытом месте, хотя имелись все необходимые средства, чтобы прикрыть их в очень редких случаях плохой погоды 

Вокруг было совершенно пустынно. Блоха остановилась возле самого большого прибора — отражателя с зеркалом меньше метра в поперечнике. Это был удивительно маленький прибор для главной обсерватории на Марсе. Там были еще два маленьких рефрактора и сложная горизонтальная конструкция, которая, по словам Маккея, была зеркалом-транзитом — что-то заумное. Очевидно, в доме кто-то был, потому что рядом с куполом была припаркована маленькая песчаная блоха.

— Нас хорошо встретят, — сказал водитель, останавливая машину. — Здесь довольно скучная жизнь, и всегда рады видеть людей. А внутри купола будет достаточно места, чтобы мы могли размять ноги и спокойно пообедать.

— Но мы же не можем напрашиваться на обед, — запротестовал Гибсон. Водитель выглядел искренне удивленным, а потом от души рассмеялся

 — Это не Земля. На Марсе все помогают друг другу — мы должны это делать, иначе невозможно. Но я захватил с собой нашу провизию — все, что я хочу использовать, это их печь.

Как и было предсказано, двое дежурных астрономов тепло приветствовали их, и вскоре кондиционер маленького пластикового пузыря уже справлялся с запахами готовящейся пищи.

Тем временем Маккей изловил старшего из астрономов и вступил с ним в малопонятную беседу, из которой Гибсон пытался извлечь все, что мог.

Насколько он понял, здесь главным образом занимались позиционной астрономией — делом скучным, но важным. От нее зависело установление широты и долготы, служба времени и определение наивыгоднейшей сети для радиосвязи. Настоящей астрономией занимались чрезвычайно мало — крупные телескопы Луны давно взяли на себя эту задачу.

За едой Гибсон обнаружил, к своему удивлению, что аппетит у него лучше, чем когда-либо с тех пор, как он достиг Марса, и, видя радостные лица астрономов, обрадовался, что так легко доставил удовольствие этим работягам. Он еще не растерял юношеских иллюзий и испытывал к астрономам неумеренное почтение — они казались ему отшельниками, похоронившими себя в горах. Даже когда он нашел на Паломаре[28] первоклассный бар, эта трогательная вера не поколебалась.

После трапезы, после которой все так добросовестно помогали мыть посуду, что это заняло вдвое больше времени, чем было необходимо, посетителей пригласили посмотреть в большой телескоп. Так как было уже близился полдень, Гибсон не предполагал, что там будет много интересного, но  ошибся.

На мгновение картинка расплылась, и он неуклюжими пальцами поправил фокусировочный винт. Было нелегко вести  наблюдения в дыхательной маске через специальный окуляр, предназначенный для этого, но скоро Гибсон приспособился. 

В поле зрения, на фоне почти черного неба в зените, висел красивый жемчужный полумесяц, похожий на трехдневную Луну. На освещенном участке виднелись какие-то отметины, но хотя Гибсон изо всех сил напрягал зрение, он не мог их опознать. Слишком большая часть планеты была погружена во тьму, чтобы он мог разглядеть хоть один из главных континентов.

Неподалеку плавал точно такой же по форме, но гораздо меньший и более тусклый полумесяц, и Гибсон отчетливо видел несколько знакомых кратеров вдоль его края. Земля и Луна образовали прекрасную пару, но почему-то они казались слишком далекими и эфемерными, чтобы вызвать у него чувство тоски по дому или сожаления обо всем, что он оставил позади.

Один из астрономов говорил, держа свой шлем рядом с шлемом Гибсона: 

— Когда стемнеет, можно увидеть огни городов, на ночной стороне. В Нью-Йорке и Лондоне запросто. Но самое прекрасное зрелище — это отражение Солнца в море, когда вокруг нет ни облачка.

Прежде чем покинуть обсерваторию, они взглянули на Деймос, который неспешно поднимался на востоке. В телескоп, при самом большом увеличении, маленькая луна казалась всего в нескольких километрах, и, к своему удивлению, Гибсон совершенно отчетливо увидел «Арес» — две мерцающие точки, расположенные близко друг к другу. Ему хотелось взглянуть на Фобос, но эта луна еще не взошла. 

Они попрощались с двумя астрономами, которые довольно хмуро помахали им в ответ.

Водитель объяснил, что хочет сделать небольшой крюк, набрать несколько образцов породы, и поскольку  Гибсону  было все равно на что смотреть, он не возражал. 

Настоящей дороги через холмы не было, но давным-давно все неровности были разрушены. Тут и там несколько упрямых валунов все еще торчали над поверхностью, демонстрируя фантастическое буйство цвета и формы, но этих препятствий было легко избежать.