Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

Можно просто понаблюдать за зданием, когда персонал прибывает или уходит, хотя как это сделать незаметно? Да проблема. Прежде чем он успел сделать хоть одну попытку решить эту проблему, судьба снова вмешалась, замаскировавшись под Мартина Гибсона, слегка запыхавшегося.

— Я искал тебя повсюду, Джимми. Лучше поторопись и оденься. Ты знаешь, что сегодня вечером будет шоу? До шоу мы все были приглашены поужинать с шефом перед его отъездом. Ужин через два часа. 

— А что надевают на торжественные обеды на Марсе?

— Кажется, черные шорты и белый галстук, — с некоторым сомнением произнес Гибсон. — Или все наоборот? Во всяком случае, в отеле скажут. Надеюсь, они найдут что-нибудь подходящее .

Нашли, но кому это подходило, а кому и не очень. Вечернее платье на Марсе, где в жарких, кондиционированных городах вся одежда сводилась к минимуму, состояло из белой шелковой рубашки с двумя рядами перламутровых пуговиц, черного галстука-бабочки и черных атласных шорт с поясом из широких алюминиевых пластин на эластичной ленте. Наряд оказался элегантнее, чем можно было ожидать, но одевшись, Гибсон почувствовал себя то ли бойскаутом, то ли маленьким Лордом Фаунтлероем[30]. 

В наряде Норден и Хилтон выглядели вполне прилично, Маккей и Скотт  менее прилично, ну а Брэдли вообще было наплевать, как он выглядит. 

Резиденция Шефа была самым большим частным домом на Марсе, хотя на Земле это было бы очень скромное сооружение. Они собрались в гостиной, чтобы поболтать и выпить шерри, настоящего шерри, перед едой. Мэр Уиттакер, заместитель Хэдфилда, тоже был приглашен, и, слушая их разговор с Норденом, Гибсон впервые понял, с каким уважением и восхищением колонисты относятся к людям, которые обеспечивают их единственную (радио не в счет) связь с Землей. Хэдфилд довольно пространно рассуждал о «Аресе», весьма знающе толковал о его скорости и полезной нагрузке, а также о том, какое влияние появление таких кораблей окажет на экономику Марса. 

— Прежде чем пойдем, — сказал Шеф, когда они допили херес, — я хотел бы познакомить вас с моей дочерью. Извините, я на минутку.

Он исчез всего на несколько секунд.

— Ирэн, — произнес он голосом, в котором слышалась плохо скрываемая гордость. Одного за другим он представлял ей своих гостей, последним был  Джимми.

Ирэн посмотрела на него и мило улыбнулась — Кажется, мы уже встречались. 

 Джимми сильно  покраснел, но самообладания не потерял и улыбнулся в ответ. — Так и есть.

Глупец! Если бы он хоть немного подумал, то догадался бы, кто она такая. На Марсе единственному человеку могли разрешить нарушить правила.

Джимми вспомнил, что слышал, будто у Шефа есть дочь. Теперь все встало на свои места.

Когда Хэдфилд и его жена прилетели на Марс, они привезли с собой своего единственного ребенка. Никому другому это никогда не позволялось.

Еда была превосходная, но Джимми почти не ел. Он не совсем потерял аппетит, это было бы немыслимо, но ел с рассеянным видом. Поскольку он сидел в самом конце стола, то мог видеть Ирэн только вытягивая шею в самой неподобающей для джентльмена манере. Он был очень рад, когда ужин закончился и они отправились пить кофе.

Двое других членов семьи Шефа уже ждали гостей. Заняв лучшие места, пара красивых сиамских кошек смотрела на посетителей бездонными глазами. Они были представлены как Топаз и Бирюза, и Гибсон, который любил кошек, сразу же начал пытаться подружиться с ними. 

— А ты любишь кошек? — Спросила Ирен у Джимми.

— Так себе, — сказал Джимми, который их не любил. — Давно они появились?

— Около года назад. Только представь себе — это единственные животные на Марсе! Интересно, они это ценят?

— Я уверен, они всему Марсу знакомы. Их случайно не избаловали?

— Думаю, да, уж слишком независимы — ни кого не любят, даже папу, хотя ему нравиться себя обманывать, что это так.

С большой ловкостью, как ему казалось, — хотя любому было бы совершенно очевидно, что Ирэн  полностью контролирует разговор и иногда просто играет в поддавки, — Джимми перевел разговор на более личные темы.

Он узнал, что она работает в бухгалтерии, но знает очень много обо всем, что происходит в администрации, где она надеется когда-нибудь занять ответственный руководящий пост. Джимми понял, что положение ее отца было для нее, если уж на то пошло, даже небольшой помехой. Хотя в чем-то это должно было облегчить жизнь, но в чем-то это было явным недостатком, поскольку Порт-Лоуэлл был яростно демократичен.

 Долго удержать Ирэн в разговоре о Марсе было трудно.

Гораздо больше ей хотелось услышать о Земле, планете, которую она покинула еще ребенком и которую вспоминала, как вспоминают сны. Джимми старался как можно интереснее отвечать на ее вопросы, с удовольствием рассказывая обо всем, что ее интересовало. Он говорил о городах Земли, о ее горах и морях, о голубом небе и несущихся облаках, о реках и радугах — обо всем, что потерял Марс. И чем дольше он говорил, тем все глубже и глубже погружался в очарование смеющихся глаз Ирэн. Другого слова не подберешь, чтобы описать их, — казалось, она всегда была готова поделиться чем-то забавным.