Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

— Привет, Земля. Мартин Гибсон говорит с вами из Порт-Лоуэлла, Марс. Это великий день для нас здесь. Сегодня утром был надут новый купол, и теперь город увеличил свои размеры почти в полтора раза[31]. Я не знаю, могу ли я передать какое-либо впечатление о том, какой триумф это означает, какое чувство победы это дает нам здесь, в битве против Марса. Но я постараюсь.

— Вы все знаете, что дышать марсианской атмосферой невозможно — она слишком разрежена и практически не содержит кислорода. Порт-Лоуэлл, наш самый большой город, расположен под шестью куполами из прозрачного пластика, удерживаемого давлением воздуха внутри — воздуха, которым мы можем дышать с комфортом, хотя он гораздо менее плотный, чем ваш.

 — За последний год был построен седьмой купол, купол в два раза[31] больше любого другого. Я опишу вам, как это было вчера, когда я вошел внутрь, прежде чем началось надувание.

— Представьте себе огромный цирк диаметром в семьсот метров, окруженный толстой стеной из  стеклоблоков высотой в два человеческих роста. Через эту стену выполнены проходы к другим куполам, и выходы прямо на ярко-зеленый марсианский пейзаж вокруг нас. Эти проходы представляют собой просто металлические трубы с большими дверями, которые автоматически закрываются, если происходит разгерметизация любого из куполов. На Марсе мы стараемся не класть все яйца в одну корзину!

 — Вчера, когда я вошел в седьмой купол, все это огромное круглое пространство было покрыто тонкой пленкой, прикрепленной к окружающей стене и безвольно лежащей на земле огромными складками, под которыми нам пришлось пробираться. Если вы можете представить себя внутри сдувшегося воздушного шара, вы точно знаете, что я чувствовал. Оболочка купола представляет собой очень прочный пластик, почти идеально прозрачный и довольно гибкий — своего рода толстый целлофан. Конечно, мне пришлось надеть дыхательную маску, потому что, хотя мы были изолированы от Марса, в куполе все еще практически не было воздуха. Его  быстро закачивали, и можно было видеть, как пластик медленно расправлялся по мере нарастания давления. Это продолжалось всю ночь.

Сегодня утром я первым делом снова вошел в купол и обнаружил, что оболочка теперь превратилась в большой пузырь в центре, хотя по краям она еще была не натянута. Этот огромный пузырь, он был около ста метров в поперечнике, все время пытался двигаться, как живое существо, и все время рос.

Примерно к середине утра он вырос настолько, что мы могли видеть, как весь купол обретает форму, оболочка оторвалась от земли повсюду. Насос был остановлен на некоторое время, чтобы проверить наличие утечек, а затем запущен снова около полудня. К этому времени Солнце тоже помогало, согревая воздух и заставляя его расширяться.

Три часа назад первый этап был завершен. Мы сняли маски и громко зааплодировали. Воздух был разрежен, но все же инженеры могли работать внутри, без масок. Они проведут следующие несколько дней, проверяя оболочку и ища утечки, которые не должны превышать определенной величины. 

Итак, теперь мы чувствуем, что раздвинули наши границы на Марсе. Скоро новые здания будут возведены под куполом номер семь, здесь планируется небольшой парк и даже озеро — единственное на Марсе, потому что свободная вода не может существовать здесь под открытым небом сколько-нибудь долго.

Конечно, это только начало, и когда-нибудь не будет казаться очень значимым достижением, но это большой шаг вперед в нашей битве, — завоевание еще одного куска Марса. Население Марса увеличится еще на тысячу человек. Ты меня слышишь, Земля? Спокойной ночи. 

 Красный свет померк. Какое-то мгновение Гибсон сидел, уставившись в микрофон, размышляя о том, что его первые слова, пусть и летящие со скоростью света, только сейчас достигнут Земли. Затем он собрал свои бумаги и прошел в диспетчерскую.

Инженер протянула ему телефонную трубку. — Только что звонили, Мистер Гибсон, — сказала она. — Кто-то долго не раздумывал!

— Что есть, то есть, — ответил он с усмешкой. — Слушаю, Гибсон.

— Это Хэдфилд. Поздравления. Я слушал по нашей местной сети.

— Рад, что тебе понравилось.

Хэдфилд усмехнулся:

 — Ты, наверное, знаешь, что я читал большинство твоих посланий. Радуюсь перемене твоего мироощущения.

— Какой такой перемене?

— Когда ты начинал, мы были «они». Теперь мы — это мы. — Не очень хорошо сказано, возможно, но я думаю, что моя точка зрения ясна.

Он не дал Гибсону времени ответить, и продолжал без перерыва:

— А звоню вот зачем. Наконец-то мне удалось организовать твою поездку на Ски. В среду туда отправляется самолет, на борту которого есть место для троих. Уиттакер сообщит все подробности. До свидания.