Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

— Вы добавили несколько интересных граждан в мою маленькую империю, — сказал Хэдфилд с улыбкой. — Я только что взглянул на вашего очаровательного питомца. Он уже укусил главного врача.

— Надеюсь, они хорошо с ним обращаются, — забеспокоился Гибсон.

— С кем? С главным врачом?

— Нет со Скрипом, конечно. А вдруг где-нибудь существуют еще аборигены — возможно, более разумные.

— Другими словами, единственные ли это марсиане?

— Да. 

— Пройдут годы, прежде чем мы узнаем это наверняка, но я думаю — единственные. Растения, которые позволяют им выжить, встречаются не во многих местах на планете.

— Именно о них я и хотел с тобой поговорить.

Гибсон сунул руку в карман и вытащил оттуда «водоросль». Он проткнул стручок на ней — послышалось слабое шипение выходящего газа.

— Если правильно выращивать, можно решить проблему кислорода и покончить со всей нашей нынешней сложной техникой. Чего-чего, а песка на Марсе достаточно, нужно только выяснить, почему оно не растет повсюду.

— Продолжай, — уклончиво сказал Хэдфилд.

— Конечно, придется провести выборочную селекцию, чтобы получить тот сорт, который дает больше всего кислорода, — продолжал Гибсон, развивая тему. 

— Естественно, — ответил Хэдфилд.

Гибсон посмотрел на своего слушателя с внезапным подозрением, понимая, что в его поведении есть что-то странное. На губах Хэдфилда играла слабая улыбка.

— Ты не принимаешь меня всерьез! — С горечью констатировал Гибсон.

Хэдфилд резко сел: — Напротив! — парировал он. — Я воспринимаю тебя гораздо серьезнее, чем ты думаешь. — Он поиграл пепельницей, а потом, видимо, принял решение. Наклонился к настольному микрофону и нажал кнопку:

— Мне транспортер и водителя, через тридцать минут, у западного шлюза номер один. 

 Повернулся к Гибсону:

— Сможешь быть готов к этому времени?

— Что?… Да, пожалуй, мне нужно только взять свое дыхательное снаряжение из отеля.

— Тогда, увидимся через полчаса.

Гибсон пришел на десять минут раньше, он был в полном смятении.

Транспорт был подан вовремя, и шеф был, как всегда, пунктуален. Он дал водителю указания, которые Гибсон не расслышал, и блоха выскользнула из купола на дорогу, огибающую город.

Мимо проплывал сверкающий зеленый пейзаж.

— Я совершаю довольно опрометчивый поступок, Гибсон, — дай мне слово, что ничего не скажешь в репортажах об этом, пока я не разрешу?

  — Ну конечно, — удивился Гибсон.

— Я доверяю тебе, потому что верю, — ты на нашей стороне, а не большая помеха, как я ожидал.

— Благодарю, — сухо сказал Гибсон.

— Все из-за того, КАК ты только что говорил о Марсе. Думаю, ты должен кое-что увидеть.

Блоха повернула на юг, следуя по тропинке, которая вела в горы. И вдруг Гибсон понял, куда они направляются.

— Ты очень расстроилась, когда узнала, что мы разбились? — с тревогой спросил Джимми.

— Ну конечно, — сказала Ирэн. — Ужасно расстроилась. Не могла заснуть, беспокоилась о тебе.

— Но теперь, когда все хорошо закончилось, — ты не думаешь, что все случилось к лучшему?

 — Да это так, но почему-то это все время напоминает мне, что через месяц ты снова уедешь. О, Джимми, что же нам делать?

Глубокое отчаяние охватило обоих влюбленных. Вся радость Джимми растаяла во мраке. От этого неизбежного факта никуда не деться. «Арес» покинет Деймос меньше чем через четыре недели, и, возможно, пройдут годы, прежде чем он сможет вернуться на Марс. Эта перспектива была слишком ужасна, чтобы выразить ее словами.

— Я не могу остаться на Марсе, даже если бы мне позволили, — сказал Джимми. — Я не могу зарабатывать себе на жизнь, пока не получу диплом, а мне еще нужно два года поработать в аспирантуре и слетать на Венеру! У нас есть только один выход!

Глаза Ирэн заблестели, а потом она снова погрузилась в мрачное раздумье.

— О… это мы уже обсуждали с тобой. Я уверена, что папа не согласится.

— Ну, попытка не пытка. Я попрошу Мартина помочь нам.

— Мистер Гибсон? Думаешь, он согласится?

— Да, если я попрошу его. И он постарается, чтобы быть убедительным.

— Не понимаю, почему он должен беспокоиться.

—О, я ему нравлюсь,— заявил Джимми с легкой самоуверенностью. — Я уверен, он будет на нашей стороне. Это неправильно, что ты останешься на Марсе, и не увидишь Землю. Париж-Нью-Йорк-Лондон — да ведь тот не жил, кто там не побывал. А знаешь, что я думаю?

— Ну и что же?

— Твой отец поступил эгоистично, оставив тебя здесь.

Ирэн слегка надулась. Она очень любила своего отца, и первым ее побуждением было энергично защищать его. Но теперь она разрывалась между двумя верноподданническими чувствами, хотя в конечном счете не было никаких сомнений, кто из них победит.

— Конечно, — сказал Джимми, понимая, что зашел слишком далеко, — я уверен, что он действительно хочет сделать для тебя все что возможно, но у него так много забот. И он, наверное, забыл, что такое Земля, и не понимает, что ты теряешь! Нет, ты должна уйти, пока еще не поздно.

Ирэн все еще колебалась. Но тут ей на помощь пришло чувство юмора, куда более острое, чем у Джимми.

— Я совершенно уверена, что если бы мы были на Земле, а тебе пришлось бы вернуться на Марс, — ты бы так же легко доказал, что я должна последовать за тобой!