Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

Гибсон размышлял над этим утверждением всю обратную дорогу до Порт-Лоуэлла. Хэдфилд рассказал ему очень многое, но разве он рассказал ему все? Где, в конце концов, Фобос, как он вписывается в эту картину? Или его подозрения относительно внутренней луны не верны, и она не имеет никакого отношения к лаборатории?

Ему хотелось спросить Хэдфилда ответить прямо, но он передумал. Можно выставить себя дураком. 

 Купола Порт-Лоуэлла уже поднимались над горизонтом, когда Гибсон заговорил о том, что беспокоило его последние две недели

— «Арес» возвращается на Землю через три недели, не так ли? — обратился он к Хэдфилду. Тот лишь кивнул, вопрос явно был чисто риторическим, ибо Гибсон знал ответ не хуже других.

— Я тут подумал, — медленно проговорил Гибсон, — хотелось бы еще немного побыть на Марсе. Хотя бы до следующего года.

— А-а, — протянул Хэдфилд. Это восклицание не выражало ни чего — ни радости, ни неприятия, и Гибсон почувствовал себя немного уязвленным тем, что его Сокрушительное заявление так принято. — А твоя работа?

— Я могу ей заниматься на Марсе даже с большим успехом.

 — Полагаю, ты понимаешь,что если останешься здесь, тебе придется овладеть какой-нибудь полезной профессией. — Он слегка криво улыбнулся. — Это не очень тактично? Я имею в виду, сможешь ли ты оказать какую-нибудь  помощь в управлении колонией? Есть ли какие-то конкретные предложения?

Звучало обнадеживающе, по крайней мере, означало, что Хэдфилд не отверг предложение сразу. Но эту сторону вопроса Гибсон упустил из виду в своем порыве энтузиазма.

— Я вовсе не думал о том, чтобы поселиться здесь навсегда, — начал он немного запинаясь. — Но я хочу провести некоторое время, изучая марсиан, попытаться найти еще кого-нибудь из них. Кроме того, я не хочу покидать Марс сейчас, когда все становится таким интересным.

— Что имеешь ввиду? — быстро сказал Хэдфилд.

— Ну, эти кислородные установки, и ввод седьмого купола в эксплуатацию. Хочу посмотреть, что из всего этого выйдет в ближайшие несколько месяцев.

Хэдфилд задумчиво посмотрел на своего собеседника. Он был удивлен меньше, чем мог себе представить Гибсон, потому что уже видел подобные вещи раньше. Он предвидел возможность этого, и отнюдь не был недоволен таким поворотом событий.

Объяснение было действительно очень простым. Гибсон был счастливее, чем когда-либо на Земле, он сделал что-то стоящее и чувствовал, что становится частью марсианского сообщества. Определение дальнейшей судьбы  почти завершилось, и тот факт, что Марс уже совершил одно покушение на его жизнь, только укрепил его решимость остаться. Если он вернется на Землю, то уже не вернется домой — он отправится в изгнание. 

— Энтузиазма, знаете ли, недостаточно, — сказал Хэдфилд.

— Вполне это понимаю.

— Этот наш маленький мир основан на двух вещах — мастерстве и трудолюбии.

— Я не лентяй и уверен, что смогу освоить и инженерную, и административную работу, — какая понадобится.

Это, вероятно, правда, подумал Хэдфилд. Ума Гибсону не занимать. Но, помимо интеллекта, важную роль играют личные качества. Будет лучше не вселять в Гибсона никаких надежд, пока он не наведет дополнительные справки и не обсудит этот вопрос с Уиттакером. 

— Вот что сделай, — сказал Хэдфилд. — Подай предварительную заявку, я запрошу Землю. Получим ответ примерно через неделю. Конечно, если они откажут, мы ничего не сможем сделать.

Гибсон сомневался в этом, потому что знал, сколько внимания Хэдфилд уделяет земным правилам, когда они мешают его планам. Но он просто сказал:

— А если Земля согласится, тогда, я полагаю, все зависит от вас?

—Да. Тогда я подумаю более предметно. 

 Ну что ж, думал Гибсон, и это неплохо, если на то пошло. Теперь, когда он сделал решительный шаг, он почувствовал огромное облегчение, — ему не нужно было больше ничего решать, оставалось лишь плыть по течению, ожидая развития событий.

Дверь шлюза открылась перед ними, и блоха влетела в город. Даже если он ошибся, большого вреда не будет. Он всегда может вернуться на Землю на следующем корабле — или на том, что будет после.

Но не было никаких сомнений, что Марс изменил его. Он знал, что скажут некоторые из его друзей, когда прочитают новости. — «Ты что-нибудь слышал о Мартине? Похоже, что Марс сделал из него человека! Кто бы мог подумать?».

 Гибсон неловко поежился. У него не было ни малейшего намерения становиться для кого-то возвышающим примером, даже если этот пример мог помочь кому-то. Даже в самые сентиментальные моменты он всегда считал ханжескими викторианские притчи о ленивых, эгоцентричных мужчинах, которые становятся полезными членами общества.

И он страшно ужаснулся, что с ним начинает происходить нечто необычайно похожее.

Глава 14.

— Прекрати, Джимми. Ты что, есть не хочешь? О чем думаешь?

Джимми раздраженно поигрывал синтетическим омлетом на своей тарелке, который уже был порезан на микроскопические кусочки.

— Я думал об Ирэн, о том, какая жалость, что у нее никогда не было шанса увидеть Землю.

— А ты уверен, что она этого хочет? Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь здесь сказал хоть одно доброе слово в честь Земли.