Пески Марса. [Перевод (полный) Н.И. Яньков]

 Гибсон немного знал о взаимодействии политических сил между Землей и Марсом. По редким замечаниям Хэдфилда и комментариям в местной прессе он понял, что колония сейчас переживает критический период. На Земле раздавались громкие голоса протеста против ее огромных расходов, которые, казалось, будут продолжаться бесконечно в будущем без каких-либо признаков окончательного сокращения.

Хэдфилд не раз с горечью говорил о планах, от которых он был вынужден отказаться из соображений экономии, и о других проектах, на которые вообще нельзя было получить разрешения.

— Я посмотрю, что можно узнать из моих…  э-э…  различных источников информации, — сказал Гибсон. — А ты кому-нибудь еще об этом говорил?

— Нет.

— На твоем месте я бы не стал этого делать. В конце концов, это может быть и не так уж важно. Я дам знать, что мне удастся выяснить.

— Ты не забудешь поговорить об Ирэн?

— Как только представится такая возможность. Но это может занять некоторое время — я должен буду поймать Хэдфилда в нужном настроении!

В качестве частного детектива, Гибсон успеха не имел. Он сделал две довольно неуклюжие попытки, прежде чем понял, что прямыми вопросами узнать ничего не удастся.

Бармен Джордж  был первым, поскольку он, казалось, знал все, что происходило на Марсе, и был одним из самых ценных осведомителей Гибсона. Однако на этот раз от него не было никакой пользы. 

— Проект «Рассвет»? — переспросил бармен с озадаченным выражением лица.— Никогда о нем не слышал.

— Уверен? — спросил Гибсон, пристально наблюдая за ним. Джордж, казалось, погрузился в глубокие раздумья.

— Совершенно уверен, — И на этом все закончилось. Джордж был таким прекрасным актером, что совершенно невозможно было догадаться, лжет он или говорит правду.

С редактором «Martian Times» Гибсон действовал немного тоньше. Вестерман был человеком, которого он обычно избегал, так как тот всегда пытался получить от него что-нибудь для публикации в своей газете, а Гибсон неизменно нарушал все сроки и по своим земным обязательствам. Поэтому двое сотрудников с некоторым удивлением подняли головы, когда Гибсон вошел в крошечный офис единственной газеты Марса. 

 Передав несколько копий статей в знака примирения, Гибсон открыл охоту.

— Я пытаюсь собрать всю возможную информацию о проекте «Рассвет», — небрежно сказал он. — Я знаю, что она все еще не для печати, но я хочу, чтобы материал был уже почти готов, когда его можно будет опубликовать.

На несколько секунд воцарилась тишина. Затем Вестерман заметил:

— Думаю, тебе лучше поговорить об этом с Шефом.

— Не хотелось его беспокоить — он так занят, — невинно сказал Гибсон.

— Ну… я ничего не могу тебе сказать.

— Ты хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь?

 — Да. Если хочешь. На Марсе вряд ли больше десяти человек знают о том, что это вообще существует.

По крайней мере, это была ценная информация.

— А ты случайно не один из них?

Вестерман пожал плечами:

— Я держу глаза открытыми, и у меня есть кое-какие догадки.

Это было все, что Гибсон смог вытянуть из него. Было сильное подозрение, что Вестерман знает немногим больше, чем он сам, но очень старается скрыть свою неинформированность. Однако беседа подтвердила два основных факта. Проект «Рассвет» определенно существовал, и был засекречен. Гибсон мог только следовать примеру Вестермана, — держать глаза открытыми и строить догадки.

 Он решил на время отказаться от расследования и отправился в биофизическую лабораторию, где Скрип был почетным гостем. Маленький Марсианин сидел на корточках и наслаждался жизнью, а ученые стояли в углу переговариваясь, решая, что делать дальше. Как только Скрип увидел Гибсона, то радостно чирикнул и бросился через всю комнату, опрокинув при этом стул, но, к счастью, не задев ни одного ценного прибора. Стайка биологов отнеслась к этой демонстрации с некоторым раздражением — вероятно, она никак не могла примириться с  психологией марсианина.

— Ну, как? — Спросил Гибсон старшего команды, высвободившись из объятий Скрипа. — Вы уже решили, насколько он умен?

Ученый почесал в затылке.

 — Это странный маленький зверек. Иногда кажется, что он просто смеется над нами. Самое странное, что он совершенно не похож на остальных членов своего племени. У нас есть подразделение, которое изучает их в полевых условиях.

— А чем он отличается от других?

— Остальные вообще не проявляют никаких эмоций, насколько мы можем судить. У них полностью отсутствует любопытство. Ты можешь встать рядом с ними, и если подождешь достаточно долго, они все съедят вокруг тебя. До тех пор, пока не будешь активно вмешиваться в их дела, они не обратят на тебя никакого внимания.

— А что будет, если ты будешь им мешать?

 — Они попытаются убрать тебя с дороги, как какое-нибудь препятствие. Если они не смогут этого сделать, то просто уйдут куда-нибудь еще. Что бы ты ни делал, ты не сможешь заставить их выйти из себя.

— Они добродушны или просто глупы?