Пески времени

– Добрый день, полковник Аконья.

– Это он?

– Да, полковник. Обнаружив в магазине одежду монахинь, мы подумали, что вы захотите лично его допросить.

Полковник Рамон Аконья подошел к бедняге Каррильо.

– Да, с удовольствием.

Каррильо одарил полковника самой обворожительной улыбкой:

– Я так рад видеть вас, полковник. Вот, выполняю поручение, данное мне церковью, и посему должен как можно скорее попасть в Барселону. Я уже устал объяснять этим милым джентльменам, что стал жертвой обстоятельств. И все потому, что старался вести себя как добрый самаритянин.

Полковник Аконья с улыбкой кивнул:

– Поскольку ты торопишься, я не отниму у тебя много времени.

Каррильо просиял:

– Благодарю вас, полковник.

– Я задам тебе несколько простых вопросов. Если ответишь правдиво, все будет в порядке, а если солжешь, тебе не поздоровится. – В его руке что-то мелькнуло.

Каррильо изобразил на лице оскорбленную добродетель:

– Слуги Господни никогда не лгут.

– Счастлив это слышать. Расскажи-ка о четырех монахинях.

– Я ничего не знаю о четырех мона…

Кулак, влетевший ему в рот, был снабжен медным кастетом, и кровь брызнула во все стороны.

– Господи! Что вы делаете? – выдохнул Каррильо.

Полковник Аконья повторил:

– Расскажи о четырех монахинях.

– Я не…

Полковник снова нанес удар, и теперь изо рта Мигеля полетели зубы, и он едва не захлебнулся кровью.

– Не надо, я…

– Итак, я жду, – спокойно и хладнокровно повторил полковник и снова занес кулак.

– Я… Да! Я… – Слова посыпались из Коррильо как из рога изобилия. – Я встретил их в Вильякастине. Они сбежали из монастыря. Пожалуйста, только не бейте!

– Дальше!

– Я… я сказал, что помогу им, только нужно переодеться.

– Поэтому ты вломился в магазин…

– Нет. Я… да. Они украли одежду, а потом оглушили меня и сбежали.

– Они не сказали, куда направляются?

Внезапно Мигелем Каррильо овладело чувство собственного достоинства.

– Нет.

Он промолчал про Мендавию отнюдь не из желания защитить монахинь: Каррильо не было до них никакого дела, – но полковник изуродовал ему лицо, поэтому после выхода из тюрьмы будет непросто заработать себе на жизнь.

Полковник Аконья обратился к офицерам гражданской гвардии:

– Видите, чего можно добиться с помощью дружеского убеждения? Отвезите его в Мадрид и отдайте в руки правосудия: это убийца.

Лючия, сестра Тереза, Рубио Арсано и Томас Санхуро держали путь на северо-запад в сторону Ольмедо, стараясь держаться в стороне от главных дорог. Они шли через поля и пастбища со стадами овец и коз. Открывавшиеся глазам путников невинные пасторальные картины казались какой-то насмешкой на фоне грозившей им смертельной опасности. Они шли всю ночь, а на рассвете поднялись в горы в поисках укромного места.

– Ольмедо прямо перед нами, – сказал Рубио Арсано. – Переждем здесь до темноты. Кажется, вам обеим не мешало бы немного поспать.

Сестра Тереза была вымотана физически, но гораздо больше ее беспокоило собственное эмоциональное состояние. Ей казалось, что она теряет ощущение реальности. Все началось с пропажи дорогих ее сердцу четок. Она их потеряла? Или кто-то их украл? Тереза не знала наверняка. Они служили ей утешением на протяжении многих лет. Тереза уже не помнила, сколько тысяч раз прочитала «Аве Мария» и «Отче наш», перебирая их пальцами. Эти четки стали ее частью, ее спасением, и вот теперь они пропали.

Может, она потеряла их во время нападения на монастырь? Хотя было ли вообще это нападение? Сейчас оно казалось каким-то нереальным. Тереза уже не могла сказать с уверенностью, что в ее жизни было, а чего не было. Она видела ребенка. Был ли это ребенок Моник? Или же Господь решил над ней подшутить? Все это сбивало с толку. Когда она была молодой, все было так просто. Когда она была молодой…

Глава 11

Эз, Франция

Когда Терезе де Фосс было восемь лет, самое большое счастье в жизни ей приносила церковь, словно священный огонь притягивал ее своим теплом. Она ходила в часовню Братства белых кающихся грешников, молилась в кафедральном соборе в Монако и церкви Нотр-Дам де Бон-Вояж в Каннах, но чаще всего посещала богослужения в церкви в Эзе.

Тереза жила на вилле на горе, возвышавшейся над средневековой деревушкой Эз близ Монте-Карло, откуда открывался вид на Лазурный Берег. Деревушка примостилась высоко на скале, и Терезе казалось, что она может взирать с высоты на целый мир. На самой вершине располагался монастырь, а ровные ряды домов каскадом спускались по склону горы к раскинувшемуся у ее подножия Средиземному морю.

Моник на год младше Терезы, с раннего детства считалась в семье настоящей красавицей, что уж говорить о том, какой она стала повзрослев. Природа наградила ее точеной фигуркой, ясными голубыми глазами, непринужденностью в общении и уверенностью в себе, как нельзя кстати соответствующими ее облику.