Песнь моряка

Взмыленная Алиса носилась по устричным ракушкам во дворе своего мотеля, пытаясь застегнуть на груди тяжелую клетчатую мужскую рабочую рубаху, которую натянула поверх объемной шелковой блузы. Персиковая пена блузы выбивалась из-под рубашечного воротника и манжет. Новость пришла по коротким волнам: замечена новая лодка. Большой стилумный многофункционал заходит в гавань. Вот Алиса и нарядилась. Как бы. Любимая блуза; туфли, чтобы заявить о себе; практичная рабочая рубашка по здравом размышлении.

Двор мотеля был пуст, если не считать старого Марли и мелкой Чмошки. Все прочие обитатели ушли в доки на большие съемки. Алиса была рада возможности остаться дома и набросать несколько эскизов – всяко лучше фальшивых приключений морского льва. Но наброски не получались. Линии не вырисовывались. От этого она задумалась о прошлых периодах такого же бесплодия. Отчего встревожилась, не потеряла ли искру. Отчего каким-то образом вспомнила о Кармоди и всех остальных, и это начало ее злить. И тогда, вопреки самым твердым решениям, она смешала себе в кувшине утреннюю порцию «Маргариты». Если Кармоди в ближайшее время не вернется домой, она запросто повторит обратный путь к Атвязной Алисе – той Алисе, что пьет, когда злится, и злится, когда пьет. Когда из си-диапазона пришла пронзительная новость о прибывающей лодке, кувшин с «Маргаритой» был почти пуст.

– Кармоди, черт тебя побери, хорошо бы это был ты, раздутый ты старый мореман, сукин ты!

Новость и текила настолько ее взбаламутили, что, по правде говоря, она толком не замечала, что надевает. Роясь у себя в шкафу, она не могла решить, что лучше – хлопок и удобство или шик и зуд. Она также не могла решить, радуется новости о возвращении в родной порт лодки с гуляками, злится или что. Чуть позже, когда, наконец одевшись и выйдя во двор, она поняла, что эти чертовы эскимосские кинозвезды опять забрали ее фургон и не оставили ей ничего, кроме мотовелосипеда полудетского размера (в этой дурацкой юбке и на каблуках?), она решила окончательно: да, она зла.

Мопедик, конечно, оказался разряжен. Алиса воткнула ублюдка в розетку и, пока заряжалась батарея, шагала взад-вперед по двору, ругаясь и пиная ракушки, так что они летели в Марли и перепуганную Чмошку. Марли игнорировал эту бурю, зато щен знал твердо, что Алиса гневается на какую-то собаку, которая сделала что-то плохое, и всячески подлизывался к женщине на высоких каблуках, дабы убедиться, что эта собака – не он. Алиса топала, пинала ракушки и ругалась все те десять минут, пока заряжалась машина, и за это время досталось всем, даже чмошным щенкам. Выкатываясь со двора к тропинке через пустой участок, она все еще что-то бормотала.

Тяжело нажимая на педали, Алиса выехала через кипрей на дорогу в город, затем на моторе по тротуару, чтобы отдышаться перед подъемом на мост. Дорога была пустынной, и Алиса искренне надеялась, что так будет и дальше, ибо знала, как выглядит: зеленые каблуки застревают в педалях, а колени достают почти до подбородка всякий раз, когда приходится разгонять этого чертова недомерка. Но вокруг не было ни души, и она скатилась с моста на Вторую улицу. Городской центр словно вымер. Несмотря на это, она решила держаться подальше от Главной и проехать по старому деревянному тротуару через переулок. Ворота там обычно запирали, чтобы перекрыть двухколесным этот слишком короткий путь в доки, но сегодня всяко не обычный день. Лавки и мастерские слишком безлюдны, никого не волнует. Все ушли на съемки. Увидев, что ворота не заперты, Алиса нажала на педали и покатила через узкую щель.

Чего Алиса не видела (зато видели вороны), так это другого мотовелосипеда, несущегося во весь дух с противоположной стороны по тому же деревянному тротуару. Алиса влетела в открытые ворота в тот самый момент, когда второй двухколесник оттуда вылетал. Два мотовелосипеда сцепились рулями, как пара молодых лосей, проверяющих на крепость свои рога.

Маневр был захватывающ. Когда вороны прекратили овацию и объявили свои оценки, карты показали 9,6, 9,4 и 9,8 в пользу Алисы. Для другого наездника – три полноценные десятки. Дополнительные баллы были присуждены не просто так. С одной стороны, девушка явно никогда раньше не каталась на мотовелосипеде. Вместо того чтобы схватиться за ручной тормоз при виде неизбежного столкновения, она до предела нажала на газ. С другой стороны, из всей одежды на ней была лишь расшитая бисером замшевая юбочка и резиновые шлепанцы. С этим не могли сравниться даже нелепые Алисины каблуки и рабочая рубаха поверх шелковой блузы.

– Пустоголовая дура! – закричала Алиса, и голос ее пылал в глубине горла. – Здесь не дикая Аляска, знаешь ли.

– Знаю, – ответила девушка; вид у нее был очень огорченный, но она даже и не подумала как-то прикрыть свою наготу. Она стояла на коленях, но все еще верхом на жужжащей машине. – Прощайте, пожалуйста. – Она не поднимала на Алису глаз.