Песнь моряка

– Тупорылые угри, – сказал Айк, словно ждал их с самого начала. – Вот почему тело непохоже на Омара. Море над ним потрудилось – бедный папа Луп.

– Что там у вас происходит? – захотел знать голос в интеркоме. – Почему вы не переворачиваете сеть? Черт бы вас побрал, я иду!

Мешок из кожи сжимался, как проткнутый воздушный шар. Угри все текли в море хлесткой и непрерывной коричневой рекой.

– Помнишь анекдот про плевательницу и пьяницу? – спросил Айк равнодушным тоном. Грир кивнул и нахмурился, пытаясь вспомнить. – Пьяница в баре грозится выпить все, что собралось в плевательнице, если ему не проставят. Никто не отзывается, тогда он поднимает медное ведро и начинает пить. Всех тошнит. «Стоп! Стоп! Мы платим! Платим!» Алкаш все пьет. Они швыряют ему деньги, только чтобы он прекратил. Он все пьет. Когда допивает и отрывает плевательницу ото рта, его спрашивают, почему он не остановился. Он и говорит: «Я не мог, оно было одним куском».

Грир передернулся:

– Самый мерзкий анекдот на все времена. Ладно, подвинься, миста Плевательница, тут еще хуже.

У трупа теперь сдувались грудь и шея. Майлар долго не пускал внутрь крабов и рыб, и пришельцы через заднюю дверь успели сделать свое дело. Легких и сердца, судя по всему, уже не было. Гортани… языка. Сдувшееся тело внезапно вытянулось и выскочило из мешка с низким чмоканьем, словно ботинок из грязи. Грир стоял близко, мог бы подцепить тело шестом. Но оно было, черт возьми, слишком ужасно. Он бросил короткий вопросительный взгляд на Айка и с благодарностью понял, что тот чувствует то же самое. Слишком мерзко, слишком липко. И потом, что это докажет? В горле снова забурлило что-то горячее. Теперь Грир знал, что это смех.

– Одним куском, гык, гык, гык. – Он предпочел бы рвоту.

Кармоди соскочил с лестницы за их спинами как раз в тот момент, когда тело утонуло под каскадом удирающей рыбы.

– Что случилось с моим уловом? – Его глаза неверяще вылупились на опустошенный невод. – По последним цифрам, у нас в руках было сорок семь сотен фунтов. Больше двух тонн.

– У нас проблема, Майк, – объяснил Айзек. – Оторвалась заплата, которую мы поставили.

– Вы что, не могли вывалить на борт хотя бы часть этих ублюдков? – взвыл Кармоди. – Хоть сколько-нибудь?

– Они хреново выглядели, Карм, – ответил Айк. – И очень много миксин.

– Тупорылых угрей? – Кармоди повернулся к Гриру. – Ты же сказал, классный улов.

– Я ошибся, – виновато ответил Грир. – Слишком обрадовался. Там были угри в основном, целые мили угрей. Может, это они замаслили дыру.

– Угри! – Кармоди сплюнул за борт. – Когда-то эта гадость была в здешних водах большой редкостью, зато теперь – хренов черт, они везде!

Он бы, наверное, сказал что-то еще, но его прервал звонок. Кармоди достал из кармана комбинезона селефон и, вглядываясь в воду, поднес его к уху. Грир был уверен, что это или Алиса, или Вилли, но через секунду Кармоди протянул трубку ему. Грир просунул ее через дреды.

– Это Альтенхоффен! – Глаза Грира побелели вокруг темно-карих радужек. – Он говорит, нам нужно срочно в Дом Битых Псов. Айзек?..

– Уже опять полнолуние? – спросил Айк. – Время летит, когда радостно жить. – Отвернувшись, он задумчиво смотрел на север. – Ну, скажи ему, что Кальмар в состоянии сам провести это детское сборище.

– Он говорит, что Билли опять пропал. – Селефон отчаянно верещал под его черными космами. – И еще Бедный Мозг говорит, что это не детское сборище. Это важно. Он говорит, что сегодня на кону сам Дом. Лисья корпорация уговорила «Морского ворона» продать им свою половину, и сегодня они собрались предлагать то же самое нам.

– Нам?

– Битым Псам. И вообще всем. Он говорит, надо спасать город от страшной ошибки.

– Пустое дело, – хмыкнул Кармоди. – Скажи ему, что мы тут ловим рыбу, а рыба важнее.

Гриру вдруг очень захотелось, чтобы Айк согласился, даже если это означает новые нудные забросы и выборку пустой воды. Но Айзек, отвернувшись, все смотрел на север, и его чертова греческая челюсть словно заперлась на замок.

– А, к черту, – неожиданно смилостивился он. – Давай вытаскивать, Карм. Вдруг у нас выйдет и сеть починить, и город спасти.

17. Угнетенные млекопитающие расширяют среду