Песнь моряка

– Ну ладно… я просто зашла сказать спокойной ночи, приятного сна и чтобы вы не переживали из-за того, что сказали своему мужу такие глупые и обидные слова. Он не из тех, кто на такое обижается, ему сейчас хорошо, я думаю. По крайней мере, не грустно и не одиноко. – Она перекатилась на пятки и встала. На лице невинность и озорство одновременно. – Надеюсь, вы не будете на меня сердиться, миссис Кармоди, за то, что я пришла без спросу и говорю такие вещи?

Алиса хотела бы ответить на это какой-нибудь похожей иронической шуткой, но вымолвить смогла лишь:

– Что ты, нисколько. Я рада, что ты зашла.

– Тогда спокойной вам ночи, приятного сна. – Она наклонилась потрепать напоследок щенка по голове. – Спокойной ночи, Чмошка. Может, кто-нибудь когда-нибудь и сведет тебя с мистером Салласом.

Слушая, как мягкие шаги девушки удаляются по металлическим ступенькам и потом через прачечную, Алиса глотнула еще крепленого вина. Когда хлопнула дверь девушкиного домика на другом конце двора, Алиса встала. Сунула ноги в мокасины и осторожно спустилась по спиральной лестнице, держа в руках полусонную собачку и полупустую бутылку. Точно так же она дошагала до трехосника, не дав себе даже шанса задуматься. Толстый холодный занавес стелящегося тумана разошелся, пропуская ее сквозь себя.

К тому времени, когда она доехала до водонапорной башни, туман рассеялся, а облачный покров распался на длинные черные лохмотья. Полная луна то всплывала, то вновь исчезала из виду, брызгая на деревья светящейся синевой. В этой лучистой дымке абсолютно ровная пустота на месте мусорных куч стала для Алисы потрясением: ободранная земля выглядела куда мерзее, чем когда на ней громоздился гниющий мусор. Из горячих пепельных гнезд поднимался дым, от света фар врассыпную разбегались голодные свиньи. Трейлер в конце дороги был темен. Даже к лучшему. Но свет на крыльце зажегся раньше, чем она успела развернуть машину. Она выключила двигатель и посидела некоторое время, слушая, как с тиканьем остывает мотор. Потом проглотила сладкого напитка, сколько поместилось в рот, и вышла из машины. Он стоял на верхней ступеньке, от махрового банного халата в синем лунном свете поднимался легкий пар.

– Айк Саллас, – позвала она. – Мне сказали, что тебе одиноко, и я принесла тебе компаньона. Ты уже спал?

– Алиса? Нет, вообще-то. Только вышел из душа. Я думал, ночные визиты кончились…

– Нет, вообще-то, – отозвалась она. – Но этот будет недолгим. Можно войти?

– Конечно. – Он толкнул перекошенную железную дверь и включил свет. Улыбнулся, увидев пару у нее в руках. – Компаньон – это кто, щенок или «Бешеная собака»?

– Выбирай, – сказала она, протягивая обоих.

Бутылка была теперь почти пуста, щен проснулся и брыкался. Алиса попыталась прижать Чмошку к себе, но та забрыкалась сильнее, цепляясь лапами за рубашку.

– Я лучше возьму щенка, – понизив голос, сказал Айк, – пока он тебя не раздел.

– Я назвала ее Чмошкой. – Алиса снова замоталась во фланель и засунула ее в толстые штаны. – Но ты можешь звать как захочешь.

– Чмошка подойдет.

– А почему мы разговариваем шепотом?

– Потому что у меня уже есть компаньон, так вышло. На кровати у Грира разместилась Луиза Луп. Хотя, наверное, надо говорить Луиза Левертова.

Алиса ответила:

– Как угодно. – Шепот получился прохладным.

– Я встретил Лулу час назад, она брела в темноте и бредила, – поспешил объяснить Айк. – Вид у нее был как у девочки, за которой гонится монстр. Она сказала, мол, очень боится, что ее оставили тут на убой, вот что она сказала…

– Неужели? – Алиса не сводила глаз с лица Салласа. – Бедная Лулу. Эти голливудские волосяные прибамбасы, должно быть, выжгли ей остатки мозгов, а их и до того было не много. Кто ее тут оставил?

– Насколько я понял, ее муж. Твой прекрасный сын. Я же говорю, она бредила. – Он смотрел, как Алиса подносит к плотно сжатым губам бутылку. – Господи, Алиса! Если ты действительно собираешься это пить, подожди, пока я найду, чем разбавить. И hors d’oeuvres[99]. Сядь, я сейчас вернусь.

Он ушел на цыпочках и скрылся на другом конце своего трубообразного жилища. Она осталась стоять, прижимаясь бедром к острому краю пластиковой столешницы. Она вдруг поняла, что под клетчатой фланелью в ней все кипит. Прикуси свой алебардовый язык, приказала она себе; Айк просто пытается вести себя по-рыцарски, как джентльмен. Правда? Тогда откуда эта подколка насчет «прекрасного сына»? И едкая диатриба на городском собрании, если вдуматься, – к чему он тогда вел?

Айзек вернулся с круглой деревянной разделочной доской, на которой были стаканы, бутылка «Перье», крекеры и брусок швейцарского сыра. Он тоже не попытался сесть. Опустил импровизированный поднос на стол и смешал портвейн с газировкой. Вода с газом и впрямь слегка улучшили вкус «Бешеной собаки». Алиса смотрела, как Айк щелчком открывает складной нож, чтобы нарезать сыр.

– Надеюсь, его помыли с тех пор, как в последний раз вспарывали рыбье брюхо.

Айк улыбнулся и понюхал лезвие:

– Рыбьи кишки отмываются легко. После мозолей и натоптышей, бывает, остается вонь.