Песнь моряка

Беда была в том, что Алиса плохо подходила для таких проверок. Да, это правда, она никогда ему не досаждала, и да, это правда, не была ни в чем помехой. Покой, которого любой моряк жаждет на берегу у домашнего очага, никогда Алисой не нарушался. Довольно часто она вообще не появлялась у этого очага, работая допоздна в коптильнях, а потом ночуя у себя в мотеле. Кармоди думал, что, может, дело в самом очаге. В то время он мог ей предложить всего лишь времянку на глинистом берегу бухты. Может, ей неловко греться у этого очага из-за того, что ее язвительные пра-кошки станут шипеть за ее спиной. Это фырчание в спину, известное дело, слегка действовало Алисе на нервы – слегка, черт! она превращалась в натуральный дредноут, стоило ей заподозрить, что на нее возводят напраслину, – так что Кармоди раздолбал нахрен будку и выстроил этот дурацкий особняк. Мало что изменилось. Если вообще изменилось – под новой крышей со смотровой площадкой и черепицей из настоящего кедра Алиса проводила даже меньше вечеров, чем под старой из гофрированного пластика. Кармоди был в растерянности. Впервые он чувствовал, будто в его жизни чего-то не хватает. Не валяшек-обнимашек (это никогда не было частью договора с Алисой, даже подразумеваемой: если моряку надо немного в-о, куда проще сгонять на Мясную улицу Анкориджа, дешевле выйдет), ему не хватало компаньона. Мужчине не полагается сидеть у, прости господи, очага в одиночку. Так что он вывесил приманку и покатил налегке на новой лодке от самого Сиэтла, из бухты в бухту, пока наконец не клюнуло, и, слава тебе господи, она оказалась красоткой. Алиса была товарищем по команде, кто бы спорил, помощницей, притом надежной, как линия отвеса. Но Вольная Вилли из Вако – товарищ из совсем другой линии. Больше чем компаньон. Свое чувство к этому техасскому помидорчику он боялся назвать по имени, ибо всякий моряк знает: именно эта штука на борту может накликать больше всего несчастий. Море – старая ревнивая рыбацкая жена, и любовь на корабле равносильна шестибуквенному приглашению катастрофы – хуже свиста.

Так «Злой колючий куст» стал главной музыкальной темой, выбранной Кармоди для своего круиза к дому. Не простой музыкальной темой – это был его лейтмотив, опера, постоянная ария, к которой он то и дело возвращался машинально по многу раз в день, каждый день. А достав для вечернего концерта рекон-виски и старую концертину «Хонер», он умудрялся вставить «Злой колючий куст» в свою вечернюю программу два, а то и три раза, прежде чем проваливался в сон.

Не целиком, конечно, как с радостью отмечали Айк и другие, – в целой балладе было тридцать с чем-то куплетов. В ней со всеми подробностями и страстями рассказывалась история браконьерства и последовавшей затем гонки с преследованием по безжалостным скалам Корнуолла. Это была песня Юного Отвергнутого Воздыхателя, который от нищеты и отчаяния совершил преступление – убил Ценного Королевского Оленя и обменял его мясо на побрякушки для своей Возлюбленной; потом его предали, кто – неизвестно, но кто-то близкий… и вот ты изгой, ты пустился в бега, за тобой гонится свора во главе с толстозадым судейским, тебя догоняют, хватают, пытают и вот уже готовы повесить на самом жутком колючем дереве, которое только можно представить… ты ждешь с завязанными за спиной руками, смотришь поверх голов бессердечных односельчан, вглядываешься в горизонт и оплакиваешь свою горькую судьбу: «О, злой колючий куст…»

Эту историю – Айк помнил – можно найти во множестве баллад тех меланхолических времен. Самая известная версия называлась «Ослабь веревку»: «Эй, палач, ослабь веревку, подожди немного, вижу-слышу, мама скачет… далеко-далеко». Ты надеешься, что матушка везет семейное серебро, чтобы заплатить штраф за твое злодейство и тем вызволить тебя из острой ситуации. Но нет: вместе со всеми она пришла поглазеть, как тебя повесят, как ты будешь болтаться на этом колючем дереве-виселице. Потом папа скачет далеко-далеко, потом братец, потом сестрица и так далее. Они боятся пропустить галстучную вечеринку. Затем, когда все, кто мог, продемонстрировали темные стороны своей натуры, ты видишь, как Возлюбленная скачет далеко-далеко… и вот она-то действительно везет серебро, чтобы отдать палачу, чтобы он ослабил веревку и отпустил тебя на свободу, уффф!

Не то было в версии «Злой-колючий». Там Возлюбленная тоже скачет далеко-далеко, но скачет она, держась за спину Толстозадого Шерифа, который и обрек тебя на смерть, – она все время была в сговоре с этим сукиным сыном! – и так же, как мама, папа, братец, сестрица и прочие добрые законопослушные, верные королю граждане, спешит посмотреть, как ты будешь болтаться в колючках, – ты, так мало поживший олений убийца, скулящий-молящий плут и рева-корова!