Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро.

За мавров, грозящих нам,

Будь их столько и вдвое столько,

Я и хлебной корки не дам».

И, разъярен, как бывало,

Во вражеские ряды

Он входит, как жнец умелый

В хлеба во время страды;

Он головы так сшибает,

Как сборщик яблок — плоды;

И мавры по Ронсевалю

Бегут, бегут от беды.

Тут выскочил мавр-собака,

Родившийся в час недобрый:

«Назад, — закричал он, — мавры,

Чума на ваши утробы!

О, горе королю Марсину,

Что послал вас на славное дело,

Горе ей, королеве мавров,

Что войску платить велела,

Горе вам, получившим плату

За то, чтоб сражаться смело!»

Услышали это мавры,

Повернулись лицом к врагу,

Ударили неудержимо,

И вот уж французы бегут.

Но Турпина-архиепископа

Послышался голос тут:

«Назад, французы! Спешите

Сердца ваши ожесточить,—

Лучше погибнуть с честью,

Чем дальше в бесчестье жить!»

И повернулись французы,

И бросились в бой опять,

И столько сразили мавров,

Что словом не рассказать.

Не на коне— на зебре,

Среди угрюмых теснин,

Убегает по Ронсевалю,

Убегает король Марсин;

Кровь из ран его хлещет,

Окрашивая траву,

Вопли из горла рвутся

В небесную синеву:

«Магомет, от тебя отрекаюсь!

Я тебе, не жалея добра,

Члены — из кости слоновой,

Туловище — из серебра,

Из золота голову сделал;

И неустрашимых в борьбе

Я шестьдесят тысяч

Рыцарей отдал тебе;

Абранма, моя супруга,

Двадцать тысяч тебе отдала,

И дочь моя Мателеона

Тридцать тысяч тебе отдала;

Никого я вокруг не вижу —

Изрубили их всех враги,

Только я в живых и остался,

Да и то без правой руки:

Мне ее, волшебством хранимый,

Отрубил Рольдан-паладин,—

Если б не был он заколдован,

Я бы справился с ним один;

Я в Рим ухожу — хочу я

Умереть, как христианин,

Пусть крестным отцом моим будет

Этот Рольдан-паладин,

И пусть окрестит меня этот

Архиепископ Турпин…

Но нет, Магомет, с досады

Кощунствую я, прости!

Я в Рим не пойду — от смерти

Хочу себя сам спасти».

О ПРЕКРАСНОЙ МЕЛИСЕНДЕ

Давно уснули все люди,

Чей сон всевышний хранит,

Не спит одна Мелисенда —

Императора дочь не спит,

Полюбился ей граф Айруэло —

И принцесса лишилась сна.

В чем мать родила — с кровати

Спрыгивает она,

Одевшись во что попало,

В покои спешит скорей,

Где отдыхают дамы,

Которые служат ей.

Расталкивает инфанта

Своих задремавших дам:

«Проснитесь, вставайте, сони,

Хочу обратиться к вам:

Кто сведущ в делах любовных,—

Подайте дельный совет,

И те меня пожалейте,

Кто не знает любовных бед.

Полюбился мне граф Айруэло.

Ни сна, ни покоя нет».

И первой сказала слово

Дама преклонных лет:

«Услады любви, сеньора,

Спешите узнать сейчас,

Если до старости медлить,

Никто не полюбит вас».

Не стала ждать Мелисенда,

Не стала смирять свой пыл,

Она во дворец поспешила,

Где граф Айруэло жил.

Но вдруг ей навстречу Эрнандо,

Отца ее альгвасил:

«Что это значит, инфанта?

Я удивлен весьма.

Вы или больны от страсти,

Или сошли с ума!»

«Рассудка я не лишилась,

У меня возлюбленных нет,

Но в детстве, болея тяжко,

Дала я такой обет:

Ходить девять суток к мессе

В собор Сан-Хуан-де-Латран —

Днем ходят мои дуэньи,

Прислужницы — по вечерам».

Пришлось замолчать Эрнандо;

Но за униженье и стыд

Разгневанная инфанта

Пожелала ему отомстить.

«Одолжи мне кинжал, — сказала,-

Ночной опустился мрак,

На улицах в эту пору

Я очень боюсь собак».

Едва свой кинжал инфанте

Доверчиво подал он,

Как замертво рухнул наземь,

Ударом ее сражен.

А она во дворец поспешила,

Где граф Айруэло жил;

Там заперты были двери,

И никто их не сторожил;

Волшебным заклятьем настежь

Она распахнула их.

От грохота граф проснулся,

Стал рыцарей звать своих:

«На помощь, ко мне, кабальеро,

На помощь, ко мне, друзья!

Враги во дворец забрались,

Гибелью мне грозя».

Но хитрая Мелисенда

Такой завела разговор:

«Напрасна твоя тревога,

Не бойся меня, сеньор;

Я — некая мавританка

С далеких заморских гор».

И тут же ночную гостью

По голосу граф признал,

Приблизился он к инфанте

И нежно за руки взял;

В саду под зеленым лавром,

В укромной его тени,

Без устали предавались

Забавам Венеры они…

О ПРЕКРАСНОЙ ИНФАНТЕ

Однажды инфанта сидела

Под сенью оливы густою,

Расчесывая свои кудри

Гребенкою золотою.

На небо она взглянула,

Где солнце являлось миру,

И видит: военное судно

Плывет по Гвадалквивиру.

То прибыл Альфонсо Рамос,

Седой адмирал Кастильи.

«В час добрый, Альфонсо Рамос,

Тебя в этот сад впустили;

О флоте моем могучем

Какие принес ты вести?»

«Сказал бы, но опасаюсь

Лишиться жизни и чести».

«Не бойся, Альфонсо Рамос,

Открыто мне все поведай».

«Сеньора, берберские мавры

В Кастилью вошли с победой».

«Когда б не дала я слово,

Твоя б голова слетела!»

«Когда б ты мою срубила,

Твоя бы не уцелела».

ДОЧЕРИ ГРАФА ФЛОРЕС

«Если будешь в Испании — пленницу

Привези мне, мавр, из похода:

Не белую, не дурнушку,

Не низкого рода».

Идет из часовни Флорес,—

Граф молился жарко и долго,

Послать ему сына иль дочку

Просил он господа бога.

«Горе ждет тебя, граф Кастильи,

Жена твоя пленницей станет».

«Не быть ей в плену — скорее

Последний мой час настанет».

Уехал граф, и жена его

В неволю попала сразу.

«Мавританская королева,

Твоему послушен приказу,

Красавицу христианку

Привез я тебе из похода:

Не белую, не дурнушку,

Не низкого рода,

Не какую-нибудь принцессу,

А жену кастильского графа».

«Рабыней моей любимой

Ты будешь. Служи без страха,

Хозяйкой ступай на кухню,