Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро.

Слух о том, что совершилось.

Бланка Флор в тот час недобрый

Мертвым сыном разрешилась;

Скинутого в час недобрый

Бланка Флор в котле сварила,

Чтобы покормить с дороги

В дом вошедшего Туркильо.

«Чем меня ты угостила,

Чем, скажи, я пообедал?»

«Собственной вкусил ты плоти,

Потрохов своих отведал;

То был вкус твоей же крови,

Но тебе ведь, несомненно,

Более пришлись по вкусу

Поцелуи Филомены!»

«Что, изменница, ты мелеть,

Как ты все узнала, сука?

Голову тебе отрубят

Той же саблей те же руки!»

Матери, мужей для дочек

Лишь в родном ищите крае;

Я когда-то двух имела,

И судьба у них такая:

От меча одна погибла

И от злой любви — другая.

ДОНЬЯ АЛЬДА

В поля ускакал дон Педро,

Он долго был на охоте,—

Собаки его устали,

И сокол пропал в полете.

Охотника смерть настигла,

И тень его мертвой плоти

Домой в ту ночь возвратилась

В посмертной своей заботе:

«О мать, помолчи, — ни слова

Моей донье Альде милой,

Она ведь еще ребенок,

И горе б ее убило.

Пускай она сорок суток

О смерти моей не знает…»

На сносях была донья Альда,

И сына она рожает.

«Скажи мне, свекровь, скажи мне,

Скажи, свекровь дорогая,

По ком это колокол гулкий

Звонит, звонит, не смолкая?»

«То в церкви к вечерней мессе

Колокола трезвонят».

«Ты слышишь, хор отвечает,

Кого они там хоронят?»

«То празднуют день патрона

Торжественной службой в храме».

Вот пасха пришла, и в церковь

Идет донья Альда с дарами.

«Какое надеть мне платье,

Скажи, свекровь, посоветуй?»

«Для стройных и белолицых

Нет лучше черного цвета».

«Да будет здоров дон Педро,

Сокровище моей жизни,

Успею носить я траур,

Еще далеко до тризны».

Служанки шествуют в черном,

Хозяйка — в наряде пасхальном.

Веселый пастух с волынкой

Встречает их словом похвальным:

«Что за вдовушка-щеголиха!

Что за вдовушка, что за краля!»

«Скажи мне, свекровь, скажи мне,

Что крикнул пастух, играя?»

«Что надо прибавить шагу,

Что месса начнется скоро».

На паперти с доньи Альды

Люди не сводят взора.

«Почему на меня так смотрят,

Разглядывают так странно?»

«Скажу тебе, донья Альда,

Я правды скрывать не стану:

Здесь прах королей хоронят

И первых грандов Кастильи,

И здесь твоего дона Педро

Недавно похоронили».

«Ах, горе мне, бедной, горе,

Не в трауре, не вдовою,

Пришла я сюда нарядной

Матерью молодою!

В недобрый час родила я

Тебя, мой сыночек кроткий,

Себе на беду ты будешь

Расти без отца сироткой».

КОГДА МНЕ БЫЛО ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ

«Пятнадцатилетней девчонкой

Влюбилась я в дона Родриго.

Лишь знает владыка небесный,

Что жизнь моя — тяжкое иго.

Полы волосами моими

Подметает муж бесноватый;

Скажи я отцу об этом,

Ответит: сама виновата;

Признайся я матери в этом,

Заплачет, горем объята;

Скажи я об этом сестрам,

Не выйдут замуж, поди-ка;

Скажи я об этом братьям,

Убьют они дона Родриго.

Разумные жены без жалоб

Терпят и боль и попреки,

Они от людей скрывают

Супругов своих пороки».

Услышал ее дон Родриго:

«Ты что там, жена, бормочешь,

Иль кто тебя так обидел,

Что ты сдержаться не можешь?»

«Одна из моих служанок

Перечит мне, вот досада!»

«Хватит болтать — при муже

Жене помалкивать надо».

О ГЕРИНЕЛЬДО

«Геринельдо, Геринельдо,

Паж любимый короля,

С кем ты ночью, Геринельдо,

Под окном моим стоял?..

Мне сдается, Геринельдо,

Нынче очередь моя».

«Вы все шутите, сеньора,

С вашим преданным слугой».

«Бог свидетель, Геринельдо,

Не до шуток мне с тобой».

«И когда, моя сеньора,

Навестить могу я вас?..»

«В полночь замок засыпает,

Приходи сегодня в час».

Час уже часы пробили,

Геринельдо нет как нет.

«Неужели, Геринельдо,

Позабыл ты обо мне?»

«Открывайте дверь, сеньора,

Или ставень на окне!»

«Кто проник в мои покои?

Чей там голос? Что за стук?»

«Это я, моя сеньора.

Это я, ваш нежный друг».

Дверь инфанта отворила,

Гостя в спальню повела.

В долгих ласках, в поцелуях

Незаметно ночь прошла.

А под утро сон опутал

Утомленные тела.

Весь в поту король проснулся,

Что привиделось ему?

«То ль похитили инфанту,

То ли враг в моем дому…»

Второпях пажа он кличет

В предрассветной тишине:

«Геринельдо! Геринельдо!

Принеси одежду мне!»

Трижды глас его раздался.

Тишина была кругом.

И пошел король к инфанте,

Опоясавшись мечом.

Видит он девичье ложе,

Двух любовников на нем.

«Заколоть мне Геринельдо —

Воспитал его я сам…

Дочь убить — тогда кому же

Королевство передам?

Меч пусть ляжет между ними,

Будет он свидетель мой…»

Вышел в сад король, согнувшись

Под нежданною бедой.

Вздрогнула во сне инфанта,

Пробудилась и глядит —

Между нею и любимым

Королевский меч лежит,

И высоко в небе синем

Солнце ясное горит.

«Просыпайся, Горииельдо!

Поднимайся, милый мой!

Лег на ложе меч отцовский

Между мною и тобой».

«Как бы мне уйти отсюда,

Не попавшись королю?»

«Незаметно выйдешь садом,

Помни, я тебя люблю,

И с тобой судьбу любую

До конца я разделю».

«Что с тобою, Геринельдо,

Ты белей, чем белый плат?»

«Я ходил, король мой добрый,

Посмотреть цветущий сад,

И согнал со щек румянец

Белой розы аромат».

«Уж не той ли, что сорвал ты?

В том порукою мой меч».

«Знаю, смерти я достоин

И готов в могилу лечь».

Тут инфанта подбежала,

Слезно молит короля:

«Мой отец и повелитель,

Дайте мне его в мужья.

А убить его велите —

Вместе с ним погибну я».

О КОРОЛЕ МАВРОВ

«Валенсия, ах, Валенсия!

Валенсия, валенсианка!

Вчера была мавританкой,

Сегодня ты христианка.