Нашел, что тот красив, могуч и храбр,
Оруженосца сразу в нем признал
И так промолвил: «Дал ты маху, брат,
Что так честил при рыцарях меня.
Грош дяде твоему теперь цена.
Раз полюбовно не поладить нам,
Его заставлю вызов я принять,
На части разрубить отдам приказ.
Семьсот бойцов пришло со мной сюда,
При мне четыре графа-смельчака.
Врага предать мечу для них — пустяк.
Ты нынче был у дяди за гонца.
За это головы тебя лишат,
Изрубят на куски и бросят псам».
Алельм в ответ: «Тех, кто труслив, пугай!» -
И, не простясь, уехал со двора.
Стал Аселен своих людей сбирать,
Алельм же сел на мула, шпоры дал
И поскакал по улицам в обрат.
Граф первым заспешил его встречать,
Племянника спросил: «Ну, как дела?»
«Сеньер, нейдет на мировую враг,
Людовику вернуть не хочет власть.
Когда ему сказал я, сколько нас,
Он с дерзким видом бросил вызов вам
И голову с вас обещался снять,
Меня же, дядя, вашего гонца,
На части разрубить и бросить псам,
Иль сжечь в огне, иль утопить в волнах».
Граф выслушал и приказал бойцам
Обыскивать окрестные дома
И отбирать весь воинский припас,
А если кто добром его не сдаст,
С того немедля голову снимать;
Пустившихся же в бегство горожан
Пусть вяжут по рукам и по ногам.
Изменники — низринь их, боже, в ад! —
Смекнули наконец, что им беда,
На лошадей вскочили впопыхах,
Пустили их в галоп — и к воротам,
Но видят, что заставы там стоят.
Пришлось им столько побросать добра,
Что зареклись смутьяны бунтовать —
Забава эта слишком дорога.
Гильом во весь опор погнал коня
К тому подворью, что Энжье держал,
Увидел Аселена у крыльца,
Но был могуч и росл изменник так,
Что не затеял поединка граф.
Велел он, поразмыслив, трубачам
Подать к сраженью общему сигнал.
Видать бы вам, как ринулись туда
Готье Тулузец и храбрец Бертран,
А вслед за ними остальной отряд!
Видать бы вам, как схватка горяча,
Как копья на куски щиты дробят,
Как в клочья разлетается броня!
Когда резня не в шутку началась,
Изменники почувствовали страх,
Сковавший им и мышцы и сердца.
Мечи швырнула наземь их толпа,
С мольбой сложила руки и сдалась.
Гильом вскричал: «Вяжите тех, кто взят!»
Дал шпоры Аселен — и удирать,
А граф ему вослед несется вскачь
И говорит поносные слова:
«Поворотите, Аселен, назад,
Венец наденьте в церкви на себя,
Но так его надвину я на вас,
Что носом брызнет мозг до самых пят».
XLV
Гильом и статен, и умен, и крепок.
Кричит он что есть силы Аселену:
«Господь воздаст тебе за то, презренный,
Что своего сеньера ты бесчестишь!
Венец Ришар, отец твой, не наденет».
Бертран с мечом предлинным скачет следом,
И говорит Гильом, воитель смелый:
«Племянник, я прошу у вас совета,
Какою смертью умертвить злодея».
Бертран ему в ответ: «Тут нет сомнений.
Мы на него корону так наденем,
Чтоб мозг повытек изо рта на шею».
Вперед он мчится, длинный меч подъемлет,
И пал бы Аселен через мгновенье,
Да в ход пустить Гильом оружье не дал.
«Племянник, — молвил он, — помилосердствуй.
Не приведи господь, чтобы изменник
Был рыцарским оружьем смерти предан.
Нет, пусть пред нею стыд такой претерпит,
Чтоб род его позор не смыл вовеки».
XLVI
Отважен славный рыцарь граф Гильом.
К спесивцу был он более жесток,
Чем леопард, который лют и зол:
Побрезговал пустить оружье в ход,
Из тына вырвал заостренный кол,
И с криком «Монжуа!» его занес,
И Аселена стукнул так в висок,
Что брызнули до пят и кровь и мозг.
Воскликнул граф, когда злодей издох:
«Святой Денис, спасибо, что помог!
Счет с этим за Людовика сведен».
Коня погнал он, не жалея шпор,
В храм монастырский возвратился вновь,
Людовика, сеньера своего,
В объятьях сжал и поднял высоко:
«Мой юный государь, забудьте скорбь.
Я с отпрыском Ришара счеты свел.
На вас войной он больше не пойдет —
За это платят дорогой ценой».
«Спасибо, — молвил отрок. — Благ господь!
Но было бы спокойней мне еще,
Когда б сочлись вы и с его отцом».
Гильом вскричал: «Где ненавистник мой?» —
Узнал, что здесь же, в божьей церкви, тот,
На поиски отправился бегом,
Взял восемьдесят рыцарей с собой,
Застал Ришара перед алтарем,
Но вспомнил, что не льют во храме кровь,
И негодяя за волосы сгреб.
Отвел назад он голову его,
По шее двинул правым кулаком,
И чувств лишился бунтовщик седой.
Его прикончить было бы легко —
Он даже пальцем шевельнуть не мог.
Увидел это граф и топ ногой:
«Встань, трус, да разразит тебя господь!»
Взял ножницы, остриг смутьяну лоб,
Раздел его, оставил нагишом,
Сказал своим и тем, кто взят в полон:
«Вот что постигнуть каждого должно,
Кто своего сеньера предает».
Пощады испросить с большим трудом
Баронам для Ришара удалось.
Не мстить за сына обязался он,
Дал обещанье мир блюсти по гроб
И с графом обнялся пред всей толпой.
Была цена такому миру грош:
Впоследствии в лесу стальным ножом
Лжец попытался графа заколоть,
Да помешать успел злодейству бог.
Меж тем Гильом собрался вновь в поход,
Готье-аббату на прощанье рек:
«Я в Пуату веду своих бойцов,
Затем что там изменников гнездо,
Но я, бог даст, их выкурю оттоль.
Сеньера охраняйте день и ночь,
Нигде не оставляйте одного,
Бойцов при нем всегда пусть будет сто.
Петром, что в Рим паломников влечет,
Клянусь вам: если без меня сеньер
Претерпит хоть какой-нибудь урон,
Я разнесу ваш монастырь святой,
А вас на части изрублю мечом».