Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро.

Не человек, а бешеный ты пес».

Коня он колет шпорой золотой,

Ришара в щит четырехпольный бьет.

Копье проходит через сталь насквозь,

Распарывает на нормандце бронь,

Его глубоко ранит в левый бок,

И в две струи оттуда хлещет кровь.

Слетел с коня клятвопреступник злой,

Задрались кверху шпоры у него,

А шлем воткнулся в землю острием

И расскочились две завязки врозь.

Граф над Ришаром меч уже занес,

И недруг бы простился с головой,

Не подоспей — да разразит их бог! —

Пятнадцать человек его бойцов.

Видать бы вам, как взят Гильом в кольцо,

Как рубит он стальным мечом врагов,

Вы сжалились тогда б над смельчаком!

Но не остался рыцарь одинок:

Два спутника его вступили в бой,

И с помощью господней удалось

Десятерых им уложить втроем,

А пятеро бежали в страхе прочь.

За ними мчится граф во весь опор,

Поносные слова кричит вдогон.

LIV

На холм взлетают пятеро нормандцев.

Во весь опор Гильом за ними скачет,

Вдогон слова поносные бросает:

«Ответьте мне, бароны, бога ради,

Как вы еще не померли со сраму.

Когда сеньер законный в плен захвачен,

Не удирают честные вассалы».

Но беглецы взывают: «Граф, пощады!

Не рыцарем простым вам быть пристало,

А королем большого государства.

Ну, что для вас за честь в расправе с нами?

У нас кишки на седла выпадают,

Вот-вот со скакунов мы рухнем наземь».

Гильом послушал, повернул обратно.

LV

Граф тех, кто у него пощады просит,

За все богатства Монпелье не тронет.

К товарищам вернулся он галопом.

Втроем они оружье сняли с мертвых,

А герцог ими связан был надежно

И, словно вьюк на грузовую лошадь,

На спину взвален скакуну лихому.

Вернулись в лагерь с пленником все трое,

Соратников своих прервали отдых.

Бертран, отважный воин, дяде молвил:

«Я вижу, ваш клинок окрашен кровью,

А добрый щит изломан и расколот.

Опять у вас случилась с кем-то ссора?»

Гильом ответил: «Славь, племянник, бога!

Из лагеря я выехал дозором,

Затем что утомились вы в дороге

И отдохнуть вам надо было вдосталь.

Я взял с собой двух рыцарей всего лишь,

Но герцога Ришара встретил вскоре.

Весь день за мной следил он вероломно

И вел пятнадцать рыцарей с собою:

За сына, что моей рукой прикончен,

Убить меня пришла ему охота.

Но нам всеправый бог пришел на помощь:

Десятерых мы уложили тотчас,

А пятеро бежали с поля боя.

Взгляни: вот их оружие и кони,

Вот сам Ришар — у нас в плену он тоже».

«Хвала творцу!» — Бертран воскликнул громко.

LVI

«Сдается мне, — сказал смельчак Бертран, -

Что утомила, дядя, вас война».

«Заботлив ты, племянник, — молвил граф, -

Но мне ни сил, ни юности не жаль,

Лишь бы король вступил в свои права».

Гильом в дорогу двинулся опять,

Ни разу по пути не отдыхал,

Пока не прибыл в город Орлеан —

Король Людовик находился там.

Ришара граф привез с собой туда,

И бросили в тюрьму бунтовщика,

Которого потом, как я слыхал,

Свели в могилу раны и печаль.

Решил Гильом, что отдохнуть пора —

Охотиться или ходить гулять,

Но передышка не долга была.

Явились вдруг из Рима два гонца.

Их кони в мыле и бредут едва —

Немало лье пришлось им отмахать.

Гонцы порасспросили горожан,

Узнали, что Гильом у короля,

Повергнуться пришли к его ногам:

«Граф, бога ради, выслушайте нас.

Хоть, кажется, забыта вами та,

С кем вы вступить намеревались в брак.

Господь Гефье Сполетского прибрал,

И к пей вельможи сватались не раз,

Однако вам досель она верна.

Но нас тревожит не ее судьба.

Окончил дни свои король Галафр,

Что от купели вами восприят;

Прервалась жизнь наместника Христа.

Меж тем собрал Гугон Немецкий рать

И приступом твердыни Рима взял.

В унынье погрузился весь наш край.

Поторопитесь нам помочь, смельчак».

Послушал их Гильом, потупил взгляд,

Людовик же со страху зарыдал.

От гнева граф чуть не сошел с ума:

«Какой вы трус, король! Как дух ваш слаб!

Не обещал ли я за вас стоять,

Хотя б весь мир крещеный враг был вам

И всем хотелось вас лишить вепцаЯ

Ни молодости мне, ни сил не жаль,

Лишь бы могли вы восторжествовать.

Сзывайте ваших рыцарей сюда,

Не исключая тех, кто без гроша,

Пусть даже кони их убоже кляч,

А на доспехах и оружье ржа.

Любому, у кого сеньер — бедняк,

Я все, что нужно, предоставлю сам —

Немало золота и серебра,

Коней испанских, мулов хоть куда.

Из Рима столько я привез добра,

В Испании добычи столько взял,

Что мне богатство некуда девать.

Коль оделю им всех примкнувших к нам,

То и тогда не обеднею я».

Король ответил: «Пусть вам бог воздаст!»

И вестников с указом сей же час

Послал по весям и по городам.

Неделя третья только началась,

А уж сошлось под королевский стяг

Лихих вассалов тысяч пятьдесят,

В расчет и слуг и рыцарей беря,

И каждому был конь горячий дан,

Чтобы никто в походе не отстал.

Дней их пути нам не пересчитать.

Попритомил их сильно Сен-Бернар.

До Рима шли без отдыха войска,

Но в город им не удалось попасть —

Закрыл ворота перед ними враг.

Разбить велел король Людовик стан,

Разжечь костры и собирать дрова —

Пускай готовят ужин повара.

А граф с собою взял большой отряд,

С ним добывать поехал провиант

И всю окрестрность разорил дотла —

Нужна французам сытная еда.

LVII

Гильом окрест с большим отрядом рыщет.

Меж тем созвал Гугон Немецкий свиту,

И так сказал один вельможа римский:

«Мой государь, совета не отриньте.

Пусть тысяча бойцов вооружится,

И вы им сделать вылазку велите,