Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро.

Я из дворца, где целый день провел

И вдоволь понаслушался всего.

Наш император оделял вельмож:

Тем замки дал, тех одарил землей,

Иной и город получил в феод.

Лишь вы да я остались ни при чем.

Мне что! В юнцах хожу я до сих пор,

А вы везде прославлены молвой

И столько ратных приняли трудов,

Не спали ночью, голодали днем».

Со смехом молвил граф: «Племянник мой_;

Зря не гневитесь из-за пустяков,

А возвратитесь поскорей домой

Да снарядитесь тщательно в поход,

Пока я потолкую с королем».

Бертран в ответ: «Покорствую, сеньер».

И возвратился поскорей домой.

Отважен граф Гильом, могуч и росл.

Коня сдержал он лишь перед дворцом,

Там под оливой спешился густой,

По лестнице из мрамора идет,

Ступает так, что поножи долой

Слетают с добрых кордовских сапог.

В смятение и страх поверг он двор.

Король поднялся, указал на трон:

«Гильом, извольте рядом сесть со мной».

«Нет, государь, — сказал лихой барон.—

Мне лишь сказать вам надо кое-что».

Король ему в ответ: «Я внять готов».

«Готов иль нет, — вскричал барон лихой,—

А выслушаешь, друг Людовик, всё.

Тебе в угоду не был я льстецом,

Наследства не лишал сирот и вдов,

Зато не раз служил тебе мечом,

Верх для тебя взял в битве не одной,

Сразил немало юных храбрецов,

И этот грех на мне теперь по гроб!

Кто б ни были они, их создал бог.

С меня он взыщет за своих сынов».

«Сеньер Гильом, — рек доблестный король,

Прошу вас потерпеть чуть-чуть еще.

Весна пройдет, ударит летний зной,

А уж тогда один мой пэр умрет,

И я вам передам удел его,

Равно как и вдову, коль вы не прочь».

С ума Гильома гнев едва не свел.

Воскликнул граф: «Клянусь святым крестом,

Не в силах рыцарь ждать столь долгий срок,

Коль он еще не стар, но нищ казной.

Нуждается в еде мой добрый конь,

А я не знаю, где добуду корм.

Нет, слишком круты и подъем и склон

Пред тем, кто чьей-то смерти втайне ждет

И на чужое зарится добро».

II

«Нет, — молвил граф, — так долго ждать не в силах

Столь молодой, как я, и бедный рыцарь,

Коль он остался все равно что нищим.

Мне скакуна кормить необходимо,

А я не знаю, где зерном разжиться.

Как можно тут, король, не быть в обиде?»

III

«Король Людовик, — гордо бросил граф,—

Все пэры подтвердят мои слова.

В тот год, когда покинул я твой край,

Письмом Гефье Сполетский обещал,

Что он полгосударства мне отдаст,

Коль зятем я ему согласен стать.

А ведь легко бы, поступи я так,

Мне двинуть и на Францию войска».

Такое тут король сказал со зла,

Чего б Гильому лучше не слыхать,

Но этим лишь усугубил разлад;

Пошла у них еще сильнее пря.

IV

«Сеньер Гильом, — сказал король в ответ,—

Никто из государей, в том числе

Король Сполетский, доблестный Гефье,

Не выстоит против моих людей.

Не минет год, как будет взят он в плен,

Убит иль изгнан из своих земель».

Воскликнул граф: «Невелика нам честь,

Коль мы должны вымаливать свой хлеб!

Стыд мне и срам, коль я останусь здесь!»

Пред пэрами и перед королем,

Но кто меня уродством попрекнет,

Пусть у того сломается копье.

Щит разлетится, раскуется конь!»

VI

«Друзья, — промолвил свите граф Гильом,-

Отправьтесь-ка, не мешкая, домой,

Да снарядитесь тщательно в поход,

Да погрузите на коней добро.

Обида мне велит покинуть двор:

У короля просил я на прокорм,

И видите вы, как он нам помог».

Сказали все: «Покорствуем, сеньер».

Граф перед троном распрямился в рост,

На лук, который из лесу привез,

Рукой оперся с силою такой,

Что с громким треском разлетелся тот.

Куски взвились, попадали дождем,

Чуть королю не угодили в лоб.

Людовику бросает граф упрек —

Ведь он так долго был ему слугой:

«Моих заслуг не ценят здесь давно,

Мой ратный труд не ставят ни во что.

Король Людовик, — говорит Гильом,—

Ужели ты забыл жестокий бой,

Что я с твоим врагом под Римом вел,

А тем врагом был сам эмир Корсольт,

Силач, с которым совладать не мог

Из христиан и нехристей никто.

Искусно он направил свой клинок

В мой шлем, что был отделан хрусталем,

И весь хрусталь повышиб из него.

Прошло через забрало лезвие,

До переносья нос мне рассекло.

Обрубок к месту я прижал рукой,

Повязку долго проносил на нем,

Но шрам остался, — видно, врач был плох.

Так я и стал Гильом Короткий Нос.

Мне стыдно за увечие свое

«Король Людовик, — мудро граф прибавил, -

Законный император, отпрыск Карла,

Что был всех христианских государей

Славнее, справедливей и отважней,

Забыл ты, как на броде Пьерелатском

Мной Дагобер разгромлен был нещадно

И обязался стать твоим вассалом.

Вот он стоит в плаще из горностая,

Солжет он, если возражать мне станет.

За мной заслуга есть и не такая.

Когда отец венчал тебя на царство,

Он снял корону, на алтарь поставил,

А ты со страху сник и зашатался.

Увидели французы, сколь ты жалок,

И порешили: быть тебе аббатом

Иль клириком во храме захудалом,

И Эрнеис с родней своею знатной

В монастыре Марии из Магдалы

Прибрать к рукам корону попытался,

Но так пришлось мне это не по нраву,

Что с ног я сшиб его одним ударом,

И, бездыханный, рухнул он на мрамор.

Его родню повергло это в ярость,

А я прошел по церкви твердым шагом

Перед лицом всех тех, кто там собрался,

Пред папою и сонмом патриархов,

И на тебе корона оказалась.

Ты ж обо мне, король, не вспомнил даже,

Своим вельможам земли раздавая».

VII

Смельчак Гильом сказал: «Король Людовик,