Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

У Химены и Родриго
Руку взял король и слово
И, призвав Лаинес Кальво
Как свидетеля на свадьбе,
Сочетал их воедино,
И они в любви взаимной
Распри старые забыли,
Ибо нет ни ссор, ни распрей
Там, где царствует любовь.
И король в подарок брачный
Отдал Сиду Вальдуэрну,
Бельфорадо и Салданью,
И Сан-Педро-де-Карденья.
Вместе с братьями для свадьбы
Одевается Родриго,
Снял сверкающий чеканом
Крепкий панцирь свой и латы,
Надевает плащ немецкий
(Их тогда носили франты)
И штаны короткой мерки
С голубыми галунами,
А потом чулки, сапожки
Из телячьей нежной кожи,
Крашенные кошенилью,
Не простые на шнуровке,
А на золотых застежках.
Тело плотно облегает
С круглым воротом рубашка
Без опушки, без оборок,
Ибо в те года крахмалом
Лишь детей у нас кормили.
Он надел камзол отцовский —
С рукавами, как раструбы,
Тот, что в битвах крепким потом
Пропитал его отец.
Он привязывает также
Острозубую Тисону[495]

,—Этот страх и ужас мира,—
На роскошной перевязи,
Стоившей четыре кварто.
И, красив, как Геринельдо,
Сид во двор выходит гордо.
Там король, епископ, гранды
Стоя ждут уже героя.
Вслед за ним идет Химена,
Дорогой красуясь токой,—
Не в смешном уборе пестром,
Называемом сорокой,—
В дорогом расшитом платье
Из английской тонкой шерсти,
В облегающей рубахе,
В ярких туфлях, а на шее —
Ожерелье из десятка
Драгоценных медальонов,
И под ними образок
Пресвятого Михаила.
Вот жених с невестой входят,
Он дает невесте руку,
И невесту он целует,
И в большом смущенье молвит:
«Твоего отца убил я,
Но убил не как предатель,
А в открытом поединке —
Мстил за кровную обиду.
Так владей за это мною:
Человек за человека!
Принимай живого мужа
Вместо мертвого отца».

Об удивительном соборе, который был в городе Риме